— От тебя одни неприятности, Слава! Ты хоть что-нибудь хорошее в своей жизни сделал? Так, чтобы не из-под палки?! — охрипшим от крика голосом спросила мать.
Сын лишь упрямо молчал, равнодушно пялясь в окно.
Славка Чекменёв был отчаянным хулиганом. Мать воспитывала его одна — отца своего он видел последний раз лет восемь назад, когда того отпустили из тюрьмы на побывку за хорошее поведение. Он провёл с семьёй неделю и снова вернулся в места заключения. Оттуда Чекменёв-старший больше не вышел — умер от туберкулёза в тюремной больнице три года спустя. Но этот последний его визит Славка помнил очень хорошо. В день своего приезда отец на радостях здорово напился и подрался с соседом на лестничной площадке, куда пошёл покурить. Мать едва сумела утащить пьяного мужа в квартиру. А Славик сам ходил к соседу, уговаривая не заявлять на отца в милицию.
— Ты уж извини, сынок, — оправдывался тот на утро, когда протрезвел. — Не удержался я. Такой гад этот Максимов! Терпеть не могу таких! Гнида...
— Почему? — удивился Славик.
— Да ну... Фраер, бля, мать его! Холёный, в костюмчике, пялится на меня через свои очки — мы для него не люди, а мусор, бля!"Не надо, — говорит, — курить возле моей двери»! Я ему: «Слышь, ты щас чё тут погнал?» Он опять херню какую-то несёт — наглый, как колымский пидор! А сам-то? Чего он может? Да он тяжелей своей барсетки в жизни ничего не поднимал! Я такого одной левой уложу! Он там про ментуру что-то прогнал — думал, что меня так просто на измену высадить. Фраерок явно в непонятках: что главное в мужике? Сила! А он не мужик — он вошь подкожная. У нас в лагере такого бы сразу под шконку отправили!
— Куда отправили? — переспросил Славка.
— Ну, в смысле, раком загнули.
— Чем загнули? — опять не понял мальчик.
Отец, усмехнувшись, взглянул на него:
— Ну, это тебе ещё рано. Короче, запомни, Слав: сила для мужчины самое важное. Если силы в тебе нет — ты не мужик. Докажи всем, что ты сильнее, тогда к тебе будут относиться как к человеку. Понял?
— Понял, — кивнул пацан.
Вот с тех пор и пошло. Славик, который не так уж много времени в своей жизни успел провести с отцом, тем не менее, считал его непререкаемым авторитетом. И следовал его наказу до сих пор. Он качался в спортзале до одурения. И дрался по поводу и без повода. Приводов в милицию за хулиганство было уже больше десяти. В последний раз его в детской комнате предупредили: не возьмётся за ум — после следующего привода отправят в колонию. На какое-то время Чекменёв взял себя в руки. Мать немножко успокоилась. И тут такой прокол! По-глупому вышло. Это мать ещё не догадывается, как всё на самом деле было.
А было вот что. Есть у Славки старый дружбан — Денисом звать. Они познакомились в качалке года четыре назад. Общего оказалось много, и почти всё время после уроков они вместе шатались по улицам, ища способы развлечься. Дэн тоже оказался отвязным малым. Жаль, что учился он в другой школе, а то вместе они бы всех к ногтю прижали! И вот однажды Славка, как обычно, вышел после обеда на улицу, где его уже ждал Денис, сидя на лавочке у подъезда. Когда Славик подошёл, его друг, заглядевшись на что-то, не среагировал на его появление.
— Здорово! — гаркнул Чекменёв.
— А, это ты... — рассеянно буркнул Дэн, но не взглянул на него, продолжая рассматривать что-то на улице.
— Ты на что так выпялился?
— Глянь-ка, — кивнул в ту сторону Денис.
Славка обернулся и увидел парнишку из соседнего дома, держащего в руках футляр со скрипкой. Это был аккуратно причёсанный красивый еврейчик в бархатном костюме. Он учился в той же школе, что и Славка, только на год младше. Чего на него пялиться? Чекменёв его и за человека-то не считал. Маменькин сынок! Сколько Славик себя помнит, этого мальчика всё время его еврейская мамаша за ручку водила. То в музыкальную школу, то в художественную, то на английский или ещё куда. И вечно его наряжали в какие-то идиотские шмотки, навроде этого бархатного костюма, да ещё бантик какой-то на шее навяжут, как у котёнка. Славка бы всех поубивал, если бы его попытались так одеть! Правда, последние полгода еврейчик шатался по своим кружкам и курсам без сопровождения мамаши — видимо, до той, наконец, дошло, что сыночку уже давно не пять лет.
— Ну, и чё? — удивлённо спросил Дениса Славка.
— Каждый день, пока я тебя жду, он со своей скрипкой мимо проходит.
— Ну и?
Дэн усмехнулся:
— Да так. Просто он весь такой бархатный, мягонький, прям помацать хочется.
— Помацать? Ты чё, в педики записался?
— Да брось. Глянь, какая у него попка. Да за такую любая девка полжизни отдаст! Так и хочется помять. Скажешь, нет?
Славка посмотрел вслед удаляющемуся мальчику. Нда, попка и впрямь выглядела очень аппетитно.
— А чё, давай как-нибудь по приколу его подкараулим, — подмигнул он Денису. — Кустов-то в нашем районе дофига.
— А нажалуется?
— Не нажалуется! Девка бы нажаловалась, а пацан даже и не вякнет. Кто ж о таком будет рассказывать?
Сказано-сделано. На следующий день Денис, едва Чекменёв вышел из дома, напомнил ему о вчерашней договорённости. Они выбрали рядом с соседним домом кусты погуще и встали с двух сторон от них. Когда еврейский мальчик проходил мимо, ребята взяли его «в клещи» и повлекли за собой.
— Вы чего? — удивился тот.
— Не бойся, — шепнул ему Дэн, — пойдём с нами. Тебе понравится.
Скрывшись за кустами от посторонних глаз, Денис привлёк мальчика к себе.
— Не вздумай заорать — только зря опозоришься. Мы тебе ничего не сделаем, только потрогаем.
Парни начали в четыре руки мять на все лады стройное тело еврейчика. Тот пытался вырываться, краснея от стыда.
— Ребята, не надо! Чего вы? Не надо...
Но, не реагируя на этот скулёж, друзья спокойно продолжали делать то, что им нравится. Они лапали его, как хотели. Трогали и мяли везде. Под одежду, правда, залезть не рискнули, не считая того, что Славка расстегнул бархатную курточку и через рубашку потискал грудки паренька.
— Ух ты, бля! А сиськи у него тоже мягкие. Потрогай, — посоветовал он Дэну.
Но тот не отреагировал. Он в это время пристроился к мальчику сзади и, схватив его обеими руками за бедра, плотно прижимал попкой к себе и тёрся об неё своей вздыбленной ширинкой. Этот процесс, видимо, захватил его полностью. Он хрипло дышал, уткнувшись лицом в шею паренька. Славка решил не мешать другу получать удовольствие и продолжил единолично тискать мягкие грудки жертвы, чувствуя через рубашку, как отвердели его соски.
Через пару минут Дэн резко оттолкнул от себя еврейчика.
— Уф! — тяжело выдохнул он. — Чуть не кончил... Ладно, хорэ, иди гуляй, — обратился он к пунцовому от смущения пацану, шлёпнув его напоследок по попке. Славка тоже выпустил мальчика из своих загребущих рук. Тот быстро подхватил свой футляр со скрипкой, упавший в процессе развлечений на землю, и моментально скрылся за листвой кустарника.
— Ну, чё? — обратился к другу Денис. — Классно получилось! Только член теперь гудит.
— Ничего, это скоро пройдёт. А кайфово, да? Он. .. ваще как девка!
— Ещё бы. Он ведь наверняка гомик.
— С чего ты взял?
— А, по-твоему, — хмыкнул Денис, — нормальный пацан нацепил бы на себя такой костюмчик с бантиком?
— Ха! Так ему, наверное, понравилось!
— Через денёк-другой ещё добавим, — довольно кивнул Дэн.
Через пару дней они и впрямь повторили свою «операцию Ы». Еврейский мальчик был успешно заведён поглубже в кусты и облапан не менее старательно, чем в прошлый раз. Но их спугнули. Какая-то собака, учуяв людей, ломанула к ним через кустарник, а за ней с шумом полезла хозяйка. Ребята кинулись врассыпную.
— Слушай, — потом говорил Славка своему другу, — мы когда этого недоделанного скрипача лапали, я до его ширинки случайно дотронулся. И, по-моему, у него стояк был. Я, правда, не уверен...
— Ну, я же говорил, что ему понравится! — заржал Денис. — В следующий раз проверим.
Проверка не заставила себя долго ждать. Несколько дней спустя в тех же кустах парни снова тискали сдавшегося на их милость пацана. Славке пришло в голову, что их «жертве» было бы чертовски просто избежать очередного нападения — достаточно было поменять маршрут и пойти другой дорогой. Однако путь паренька неизменно пролегал именно мимо этого густого кустарника. Вывод напрашивался.
В этот раз Денис решил расстегнуть на мальчишке рубашку и теперь мял руками его обнажённую безволосую грудь. Потом спустился ниже, и его ладонь вдруг скользнула на выпуклый бугор под застёжкой бархатных брючек. Пацан, почувствовав чужую руку на своём члене, судорожно вздохнул и задрожал всем телом.
— Слышь, Славк, — осклабился Дэн, — да у него стояк железный! — он стал интенсивно поглаживать бархатистую выпуклость, отчего мальчик слегка застонал.
— Кайфуешь, гомик? — спросил прижавшийся к нему сзади Слава.
— Бля, ну раз ты такой пидор, — ухмыльнулся Денис, — то давай подрочи нам! Давай-давай, — и он настойчиво надавил на плечи паренька, заставляя его опуститься на колени.
Вжикнула молния, и донельзя возбуждённый член Дэна вырвался на свободу прямо перед лицом мальчика. Тот жалобно глянул снизу вверх на своего мучителя. Но парня не тронул этот взгляд.
— Бери в руки и дрочи, чего смотришь? — вполголоса скомандовал Денис.
Мальчик осторожно взял одной рукой его хуй и начал поглаживать так осторожно и неуверенно, словно боялся причинить ему боль.
— Да крепче сжимай, — ласково усмехнулся Дэн. — Ты чего, себе никогда не дрочил, что ли?
Пацан сжал кулачок вокруг ствола чуть покрепче и продолжил движения рукой. Вскоре он почувствовал, что член парня стал очень твёрдым и скользким от смазки. Дэн хрипло дышал, прикрыв глаза, и лишь иногда шептал:
— Давай, дрочи... Ещё быстрее... О-ох, класс!
В какой-то момент Денис стал терять контроль над собой. Он тихо застонал, зарылся пальцами обеих рук в шевелюру еврейчика и стал притягивать его лицо к своему сочащемуся смазкой члену. Мальчик попытался отстраниться, вырваться. Но тут Дэн грубо схватил его за волосы, прижал к своему паху и стал вовсю тереться своим елдаком о лицо пацана. Он возил членом по красивому личику мальчишки, размазывая по щекам выступающую смазку и прижимаясь к нему своими упругими волосатыми яйцами. Потом Денис стал просто шлёпать его своим увесистым концом по носу, щекам, губам. Но пареньку, видимо, это даже понравилось, потому что в какой-то момент он жадным, голодным движением схватил губами денисов агрегат и стал смачно его сосать. Дэн застонал так громко, что Славка вынужден был шикнуть на него:
— Тише ты, — одёрнул он друга, — нас же застукают!
— Ладно, — шёпотом согласился тот и продолжил ебать в рот паренька.
Процесс был недолгим: довольно скоро Дэн весь как-то напрягся, выгнулся и стал кончать в рот еврейчику. Тот выпил его сперму всю до капельки, но продолжал посасывать. Славке показалось, что он не хочет выпускать изо рта член Дениса. Но пришлось, потому что теперь была его, славкина, очередь. К счастью, юный красавчик не стал ломаться и отсосал второму парню без проблем.
С тех пор вот уже два месяца, как каждые два-три дня ребята напару вафлили этого мальчишку в кустах. Тому это явно нравилось. Он так увлечённо сосал, аж слюнки текли. А уж как это нравилось Денису и Славке! Они никогда не говорили между собой об этой странной общей привычке давать в рот парню. И никаким сомнениям свою собственную сексуальную ориентацию ребята не подвергали. Оба к тому времени уже не раз спали с девчонками, обоим это нравилось. И им даже в голову не могло бы прийти, что кайф, который они ловили со смазливым еврейским мальчиком, делает их голубыми. Всё это казалось парням просто безобидным развлечением.
Однажды Славка возвращался из школы. Дениса ещё, конечно, не было — он должен был зайти за ним только после обеда. Проходя мимо соседнего дома, Чекменёв вдруг заметил впереди знакомую стройную фигурку — это еврейский мальчик возвращался домой. Когда он зашёл в свой подъезд, Славка был совсем рядом. И, повинуясь порыву, он вдруг быстро отворил скрипучую деревянную дверь и вошёл в подъезд следом за пареньком. Тот уже заходил в лифт, когда Слава тихо подошёл сзади и проследовал в кабину за ним. Мальчишка обернулся и узнал его, но выйти из лифта не попытался. Двери закрылись. Когда они тронулись вверх, Чекменёв нажал красную кнопку «стоп». Но кабина не остановилась. Парень жал «стоп» снова и снова, но безрезультатно.
— У нас эта кнопка не работает, — виновато улыбнулся ему пацан.
— Чёрт! — ругнулся Славка. — Ну, блядь, теперь ни хуя не успеем... Ладно, давай хоть попку помацаю немножко.
Он развернул мальчика к себе спиной и, прижав к стене лифта, стал гладить и мять его булочки. Потом обхватил пацана руками и начал тереться о его мягкий зад своей промежностью. Ему уже стало очень кайфово, и он не сумел вовремя среагировать, когда лифт доехал до нужного этажа. Двери кабины открылись... и прямо у дверей лифта стояла, поджидая своего сына, еврейская мамаша!
Вот так Чекменёв и прокололся по-глупому. Возмущённая в лучших чувствах еврейка явилась к его матери. К счастью, у неё хватило мозгов, чтобы не рассказывать всё как есть — испугалась, что так вся округа скоро может узнать о том, что её сына лапали в лифте. Она просто заявила, что Славка его избил ни за что — ни про что. И если, мол, этот поганец посмеет ещё раз приблизиться к её сыну хоть на десять метров, то она немедленно идёт в милицию!
Славкина мать после этой истории из него всю душу вытрясла:
— Слава, ты совсем идиот?! Ты хоть понимаешь, что будет, если она пойдёт в милицию?! Тебе повезло, засранец, что она сразу туда не пошла! Это ведь очень серьёзно! Тебя же инспектор Федотова предупреждала? Предупреждала или нет?!
— Ну, предупреждала...
— Тебя же в колонию отправят! Понимаешь?! В колонию!
Парень молчал. Мать устало опустилась на стул:
— Нет, я ничего не понимаю... Куда ты катишься? Хочешь стать таким, как отец?
— Отца не трожь! — возмущённо крикнул Славка.
Ночью мать не спала. Мальчик слышал, как она ходила по квартире: то рылась в аптечке, то пила чай на кухне. И даже через стенку было слышно, как она тяжело вздыхает.
Наутро сын ожидал новых упрёков, но мать начала разговор с ним удивительно спокойно.
— Вячеслав, — ровным голосом произнесла она, — я всю ночь думала. И мне ясно одно: я не могу с тобой справиться. Я просто не знаю, что с тобой делать, ты не слушаешься... Думаю, тебе нужна мужская рука. Завтра поедешь к дяде Вите.
У Славки просто челюсть отвисла! Он чуть не расхохотался — вот это решение! Это Витя-то — «мужская рука»? Смех, да и только!
Дядя Витя на самом деле никакой не дядя Славке, а двоюродный брат. Но он старше его на пятнадцать лет, и мальчик с детства привык называть его дядей и слушаться. Но сейчас ситуация сильно изменилась. Виктору чуть за тридцать — молодой, по сути, мужик. А Славка уже перестал быть ребёнком. И теперь уже дядей он бы Витьку звать не стал. А слушаться — тем более. Ведь он на голову выше и чуть ли не на полметра шире в плечах, чем этот дохлик!
Да и вообще, Виктор относился к той категории людей, которых Славка с детства презирал. Интеллигент! Учёный! Серьёзно, настоящий учёный — биолог. Мать говорила, что он очень талантливый, на что Славик лишь ехидно кривился. Кому нужна его биология? Несмотря на свои способности, Витька после горбачёвской «перестройки» долго мыкался без работы. Но, наконец, устроился в какую-то фармацевтическую компанию — ему дали лабораторию и приличный оклад. Это было очень кстати, потому что деньги были нужны — на руках Виктора остался младший брат Антошка после смерти родителей. У братьев была большая разница в возрасте — Тошка даже на год младше Славки. Чекменёв редко навещал их, и двоюродные братья казались ему совсем чужими. Чего ему там делать? А вспомнив о том, что теперь придётся ежедневно больше часа тратить на дорогу в школу, Славка выматерился про себя.
Самое обидное, что никакой «мужской руки» там нет! Витя — робкий тихоня в очках с толстыми стёклами. Человек, по жизни не умеющий конфликтовать или настаивать на своём. Из него все подряд вьют верёвки. Даже у Антошки характер твёрже, чем у него. И это на его воспитание мать надеется?! Вот умора!
Возражать Славка не стал — молча собрал вещи и отправился к Вите и Тошке. Какие уж тут споры? Пусть будет так, как хочет мама. Он действительно был виноват. Ему до сих пор было стыдно за то, как он по-идиотски лоханулся с этим еврейчиком.
Самое смешное, что спустя полгода он как-то встретил на улице Дэна с тем самым пареньком чуть ли не под ручку. Оказалось, что после его отъезда они стали встречаться! Как парочка! Славка чуть в осадок не выпал! И потом по секрету Дэн ему рассказал, что Ромка (так звали этого мальчишку) уже давно дал ему оттрахать свою попку. И он, Денис, все эти полгода чуть ли не каждый день у себя дома после школы долбит паренька во все дыры, и оба кайфуют от этого. Славка долго смеялся: невинность своего сыночка еврейской мамаше сберечь всё же не удалось. От судьбы не уйдёшь!
— Слушай, — усмехнулся тогда Чекменёв, — жаль, что я так рано в другой район переехал! Может, как-нибудь в гости заглянуть? Паренёк по мне не соскучился?
Он просто пошутил, у него и в мыслях не было всерьёз искать встреч с еврейчиком. Но Дэн мрачно, без улыбки взглянул на друга и коротко бросил:
— Тронешь Ромку — убью.
И по его глазам Славка понял — он не шутит.
***
День, когда Славка приехал домой к Вите и Тошке, мог бы стать хорошей иллюстрацией к эссе о необоснованности надежд его матери. Приняли его хорошо, накормили-напоили, поселили в одной комнате с Антоном и помогли разобрать вещи. Но вечером парню пришлось стать свидетелем небольшой ссоры между братьями, и ссора эта была весьма показательна.
— Почему ты опять подменял этого Добросердова на частных уроках? — возмущённо говорил Виктору Антон. — Он же не платит тебе за это ни копейки!
— Понимаешь, — Витя смутился, — он меня попросил...
— Ну, и что, что попросил? Откажись!
— Зачем же отказывать, если я могу человеку помочь? — неуверенно спросил старший брат.
— Витя! Приди в себя! Он тебя каждый раз об этом просит! Сколько ты его уже подменял? Раз пятнадцать? Двадцать? Ты же до дома только к ночи доползаешь! Он получает деньги, а ты за него работаешь! Он классно устроился. А ты себя ведёшь, как тюлень!
— Да, я понимаю, ты прав, — краснея, опустил глаза Виктор. — Я в следующий раз ему непременно откажу.
Тошка только махнул рукой и вышел из комнаты. По его виду Слава понял, что это обещание было далеко не первым.
«Прикольно, — подумал Чекменёв, — он действительно никому отказать не может? Ща проверим!». И как только Тошка вышел, Слава безапелляционным тоном заявил Виктору:
— Вить, я завтра утром твою машину возьму. А то до школы целый час добираться.
— А как же я? — растерялся тот.
— Бля, да тебе тут ехать-то всего ничего, на трамвае по прямой!
Ни с того, ни с сего лишённый собственной машины Виктор рассеянно моргал.
— А может всё-таки...
— Да брось, мне же нужнее. Ну, замётано?
— Ладно, — вздохнул двоюродный брат, — бери. Ключи висят около зеркала...
— Ну, ты даёшь! — расхохотался Славка. — Я же пошутил! У меня даже прав нет. А ты что, правда бы на работу пешком потащился? Во дела! Надо мне права купить, такой добротой грех не воспользоваться!
— Я просто подумал, — смущённо пытался оправдаться Виктор, — что тебе действительно нужнее...
Тошка оказался прав, Витька действительно был редкостным тюленем, в этом Славка вскоре имел возможность убедиться, и не раз. Соседи-алкоголики занимали у него деньги и не отдавали их. Он уступил знакомому место на автостоянке. По утрам возил на работу сына одной подруги. Даже то, что Славка поселился у него, было показательным. Ведь так разобраться — на кой чёрт двум братьям нужен в доме хулиганистый трудный подросток, с которым никто не может справиться? А славкина мать попросила, и отказать Виктор не смог.
Чекменёв сразу усёк, что к чему, и тоже стал пользоваться безотказностью старшего брата, причём, даже тогда, когда и не надо было, а просто по приколу. Виктор мыл за него посуду, делал ему домашнее задание, даже читал перед сном. А ведь сам уставал после работы, видно же! Но когда Славик его о чём-то просил (нет, не просил — скорее, требовал), Витька только грустно вздыхал и молча исполнял просьбу.
Отношения у Славки с братьями были несколько натянутыми. Виктор терпел его эгоистичные выходки и трёхэтажный мат, но откровенно сторонился парня, даже стал чаще задерживаться на работе. А Тошка всё видел и не мог простить такого славкиного отношения к старшему брату, а потому тоже держался с ним несколько отчуждённо. Сам Славка виноватым себя не чувствовал ни капельки! Он смотрел свысока на этого биолога-лунатика — ничего, кроме презрения, его мягкий характер у парня не вызывал. Он же просто тряпка, и получает то, на что сам напрашивается!
Но однажды Виктор попытался-таки робко защититься. Как-то вечером Чекменёв в очередной раз всучил старшему брату учебник химии и свою тетрадку.
— Слава, — тот поднял на него покрасневшие глаза, — я так устал сегодня... А мне ещё обед на завтра варить.
В ответ парень лишь нахально вскинул брови:
— Да чё ты мне пá ришь про свой обед?! Давай, не тяни!
— Слав, я правда устал... — повторил было Виктор, но тот перебил его:
— Ну, тем более, раз устал, то кончай базар! Быстрее сделаешь — быстрее дрыхнуть завалишься.
Витя только устало вздохнул и, послушно устроившись за столом, стал вчитываться в учебник. Довольный Славка уселся с ногами на диване, нацепил наушники и врубил плеер. Он слушал панк-рок, а сам тайком разглядывал Виктора. «Интересно, — подумал он, — Витёк совсем ни в чём отказать не может? А если его кто-нибудь попросит... ну, например, отсосать? Или ещё что похлеще? Он и на это согласится? — парень презрительно усмехнулся. — А что? За желающими не заржавеет. Фигура у него ничё так. Мыщца нулевая, но зато он весь такой стройный, изящный... и мягонький, наверное». Славка подумал об это в шутку. Но вдруг ему вспомнился еврейчик со скрипкой, и он представил, что с Виктором можно было бы делать то же самое... И вдруг с ужасом почувствовал, что при одной мысли об этом его член начал быстро твердеть!
Парню стало неловко. «Чёрт, что я такое несу, задрот позорный?! Совсем охренел! Девку срочно надо найти, все равно какую, пусть и страшную, лишь бы давала. А то совсем мозги набекрень». Ошарашенный собственными постыдными мыслями, парень ещё пару минут рассеянно пялился на Витьку. «А чего он так сутулится? — вдруг подумалось ему. — Совсем устал, наверное. А я... скотина».
Славка отшвырнул в сторону наушники, подошёл сзади к брату и осторожно положил руку ему на плечо.
— Вить, ты это... оставь... я сам сделаю.
— Спасибо, — тихо ответил тот, поднимая на Чекменёва припухшие от усталости глаза.
Этой ночью Славка часов до трёх ворочался в постели, никак не мог заснуть. Снова и снова ему вспоминался витькин благодарный, ласковый взгляд и тихое «спасибо». А за что спасибо-то? Он чувствовал себя сволочью, и сам не мог понять, почему. И причины своей внезапной бессонницы парень тоже не понимал. Он просто ощущал: что-то произошло. И эта смутная тревога не давала ему уснуть.
С того вечера Славка перестал понапрасну нагружать бедного старшего брата своими проблемами. Даже наоборот, пытался помочь, где было возможно. Виктор это оценил, и вскоре их отношения потеплели настолько, что биолог перестал избегать Чекменёва. Они стали общаться, и с каждым днём всё больше. И только тогда Славка смог по-настоящему оценить этого человека. С ним всегда было интересно. Он знал массу занимательных историй обо всём на свете! Парень мог слушать его часами, удивляясь, как можно столько всего прочитать и запомнить.
И даже Витькина запредельная воспитанность уже не раздражала Славу, а казалась даже забавной. Например, однажды в местном универмаге они нарвались на хамоватую кассиршу. Её диалог с биологом выглядел примерно следующим образом:
— Мужчина, я же русским языком сказала, что в мою кассу очередь не занимать! У вас уши есть?
— Прошу прощения, но осмелюсь обратить ваше внимание, что ни одна другая касса не работает.
— А мне какое дело? Стой и жди! Тоже мне барин! Понаедут тут из разных деревень, русского языка не понимают!
— Уверяю вас, я коренной москвич.
— А проход на цепочку закрыть мозгов не хватает? Вон к тому крючку прицепи!
— С превеликим удовольствием.
— И деньги без сдачи готовь!
— Благодарю, вы очень любезны.
А рядом стоял Славка и еле сдерживался, чтобы не заржать на весь магазин.
Но больше всего парню нравилось в Витьке то, что он не делал ему замечаний и не пытался воспитывать, хотя поводы для этого Чекменёв давал брату регулярно.
Младший Тошка, увидев перемены в славкином поведении, тоже перестал его дичиться. Они сблизились: обменивались книжками и компьютерными игрушками, играли в футбол во дворе, а перед сном подолгу болтали о всякой ерунде. И скоро Славка прижился здесь настолько, что стал себя чувствовать даже более уютно и свободно, чем дома.
Эта идиллия длилась пару месяцев. Но однажды Чекменёв узнал, что у братьев есть тайна, которую они ему не открыли, несмотря на наладившиеся отношения.
***
Это произошло случайно. Славка как-то пораньше пришёл из школы. Ещё снимая обувь в прихожей, он вдруг услышал какие-то стоны, доносившиеся из глубины квартиры. Тихонько парень прошёл дальше. Стоны доносились из той комнаты, где жили они с Антоном. «Тошка девку, что ли, привёл?» — с удивлением подумал Славка. Дверь оказалась чуть приоткрыта. Заглянув в щель, парень увидел такое, что челюсть отвисла: на кровати на четвереньках стоял голый Тошка, а сзади его сношал в зад какой-то бородач с волосатым телом весьма крупных габаритов! Оба при этом постанывали от удовольствия.
Первой реакцией Славки было желание ворваться и раскидать этих козлов по разным углам! Но на него какой-то ступор напал. Он потом сам не мог понять, что его удержало. Наверное, Антона пожалел. Сначала. Парень уже сделал было несколько шагов назад. Но вдруг... вдруг ему стало любопытно, и захотелось посмотреть. В конце концов, это как живая порнуха! Слава тихо подошёл обратно к двери.
Зрелище и впрямь оказалось возбуждающим. Тошка был от природы чуть полноват, и трахающий его мужик с удовольствием мял ручищами его толстенькие ляжки и попку. Иногда он прижимался к пареньку сверху и начинал лапать его грудь. И всё время ритмично двигался внутри Тошки. Тот так стонал, что Славка уже начинал ему завидовать. Неужели это так приятно? Любовники стали менять позу и повернулись к двери лицом. Непрошеный зритель, боясь, что его заметят, поспешил ретироваться. Тихонько дав задний ход, он добрался до кухни, уселся и стал ждать, когда Антон выйдет.
«Ну, охуеть! — думал Славка, пытаясь прийти в себя. — Значит, Тошка — гомик?» Добрых полчаса пришлось парню просидеть в ожидании, слушая чужие стоны, прежде чем из комнаты вышли те, кто их издавал.
— Сергей Борисович, вы сумку забыли, — услышал он голос Антона.
«По имени-отчеству и на «вы»? — усмехнулся про себя Славка. — Обычно после такого на «ты» переходят». Судя по звукам, любовники в прихожей долго целовались и о чём-то вполголоса договаривались. Наконец, входная дверь захлопнулась за визитёром. И Слава сразу позвал:
— Антон!
Бледный Тошка в халате на голое тело зашёл на кухню:
— Славка? — растерянно промямлил он. — Ты здесь? Давно?
— С полчаса.
Младший брат, кажется, побледнел ещё больше.
— Значит, ты всё слышал?
— И даже видел.
Красный от стыда Антон опустился на табуретку напротив.
— Извини, — смущённо пробормотал Тошка, — ты не должен был этого видеть. Я понимаю, тебе неприятно. Мы обычно здесь этим не занимаемся. Просто Сергей Борисович торопился. Он заехал за мной в школу, и мы пошли сюда просто потому, что это ближе. Я думал, ты не раньше трёх будешь.
— Что это за волосатый кент ваще? Откуда он взялся?
— Баринов-то? Он — витькин хозяин. Тьфу, то есть, не самого Витьки, конечно: он хозяин той фармацевтической фирмы, где брат работает. Он вообще сначала самого Витьку трахал, а только потом на меня переключился.
— Как Витьку?! Я не въеду... Витька что — тоже?!!
— Ну, да. Он тоже гей. Ты не догадывался?
— Стоп! Ты чё мне втираешь?! Витька?!
— Да, конечно. Наверное, что-то у нас с генами не то, раз мы оба...
— Не-е, ну копец! Это меня ваще высаживает! — в шоке Славка вскочил и стал мерить шагами кухню. — Так это он тебя к гомосятине приучил?
— Да ты что! Витька наоборот ужасно не хотел, чтобы так случилось. Он-то сам уже нахлебался этой пидорской романтики — выше крыши. Когда узнал, что я тоже голубой, он даже плакал. Уговаривал ещё раз с девчонками попробовать. Я пробовал, честно! Но дальше поцелуев никак продвинуться не мог. Девчонки думали, что я такой робкий, а у меня просто не встаёт, и всё.
— Может, просто девки хреновые попадались?
— Да нет же! Одна мне знаешь, как нравилась! Красивая — прям улёт! Ленкой звали. Нам брат специально квартиру освободил, сам ночевать в лаборатории остался. Она меня вроде даже завела, у меня встал. Но пока раздевались, опять упал — и ни в какую! Я его дрочу, он, вроде, поднимается, но даже вставить не успеваю — конец опять какой-то вялый становится и не лезет. Даже с вазелином не лезет — Ленка, как оказалось, девственницей была, у неё там туго слишком. Она пыталась помочь, да всё без толку. Так стыдно было! Ленка сказала, что я, наверное, импотент. Я и сам так долгое время думал. А потом однажды Баринов как-то у Витьки ночевал, и мы с ним ночью на кухне случайно пересеклись, когда он курить вышел. Так он до меня только дотронулся — у меня сразу всё встало! Я и раньше догадывался, но той ночью окончательно всё про себя понял.
— А Витька про вас знает?
— Да. Я ему сам всё рассказал. Он ужасно расстроился. Тем более, этого Баринова брат всегда терпеть не мог.
— А чё же он тогда с ним трахался?
— Ну, ты же знаешь Витьку! Сергей на него надавил, пригрозил увольнением. Вот Витька и лёг под него.
— Бля, ну и семейка! — в сердцах выкрикнул Чекменёв.
— Да ладно тебе, Славка. Ты не бойся, на тебе это никак не скажется. Мы к тебе никогда приставать не будем — ни я, ни Витька, честно!
— Да чё ты мне паришь?! Очень я вас испугался! Попробуйте только пристать — схлопочете по полной, бля! На мне где сядешь, там и слезешь!
— Ну, ладно, Славк, не заводись...
— Дурдом какой-то! Гей-парад, бля! Бордель форменный! Да пошли вы все! — и Славка, хлопнув дверью, вышел на улицу.
Он гулял по городу до самого вечера. Переваривал то, что увидел и услышал. И чем больше думал об этом, тем больше приходил к выводу, что зря он такую истерику устроил. Ну, голубыми у него брательники оказались. Ему-то что? Этот год школу дотянуть надо, а дальше он работать пойдёт и будет жить самостоятельно. А они пусть трахаются с кем хотят! Противно, конечно, но потерпеть можно. И вообще, по зрелому размышлению Славка понял, что действительно мог бы и раньше догадаться. Уж про Витьку точно. При всём желании он не мог представить его с девушкой, это казалось чем-то неестественным. А вот с мужиком — вполне! Сразу всё сошлось.
Когда поздно вечером, окончательно продрогнув и проголодавшись, Слава вернулся домой, братья вдвоём встретили его в прихожей. Они глядели виновато и вопросительно в ожидании его реакции. Но никакого раздражения парень к ним уже не испытывал, и они, видимо, это сразу почувствовали.
— Ты замёрз, наверное? — засуетился Витька. — Иди на кухню, тут теплее.
Славка подошёл к плите и стал греть руки над газом, в то время как братья неуверенно топтались в дверях, бросая на него вопрошающие взгляды.
— Ладно, петушки, — с улыбкой вздохнул Слава, оборачиваясь к ним. — Проехали. Живём, как жили. Пожрать что-нибудь есть?
С этого дня их отношения стали даже лучше, чем были. Перед сном Славка с Антошкой секретничали у себя в комнате. Теперь они могли откровенно говорить друг с другом, не обходя сексуальные темы. Чекменёв много узнал об однополом сексе, и чем дальше, тем больше он переставал казаться ему таким уж извращением — видимо, парень привыкал к мысли о том, что это существует, и не где-то на другой планете, а рядом. Он почти спокойно относился к антошкиным рассказам.
К Виктору же Слава вообще испытывал какую-то странную, самого его удивляющую нежность. Он стал настолько активно помогать брату по дому, что тот только диву давался — откуда что взялось! В свободное время парень тоже всюду таскался за Витькой, да тот и не возражал. Днём Славик в тайне скучал, и, чтоб хоть как-то себя занять до прихода старшего брата, начал на совесть делать уроки каждый день — так время проходило быстрее. Его успеваемость в школе резко скакнула вверх к величайшему изумлению педагогов.
По вечерам Чекменёв ждал Виктора с работы и волновался, если тот задерживался. А как не волноваться? Педиков ведь не любят, могут подкараулить, избить — мало ли отморозков? Однажды парень даже не выдержал и поехал к Витьке на работу, чтоб узнать, почему он опять домой вовремя не уехал. Правда, в лаборатории Слава чувствовал себя не в своей тарелке, да и вообще, старался без повода Виктора здесь не беспокоить. Но всему же есть граница! Сколько можно на работе торчать?!
В витькиной лаборатории Слава уже бывал не единожды. Поначалу ему там нравилось. Брат познакомил его со своими сотрудниками, показывал и объяснял то, над чем они работают. Чекменёв, правда, больше половины не понял. Но ему просто интересно было видеть Виктора на работе, а не дома. Здесь он был совсем другим: деловой, сосредоточенный. Подчинённые просто в рот ему заглядывали, каждое слово ловили. Какой-то западный корреспондент однажды приехал, и Витька так бойко с ним лопотал по-английски — прям заслушаешься! Славка взглянул на брата совсем другими глазами. Теперь ему было даже странно: как он мог когда-то его презирать? Да по сравнению с Витькой сам Славка — просто дегенерат! Даже объяснений брата понять не в состоянии — тупица! Только и может, что кулаками махать. Парень вдруг почувствовал себя здесь совсем чужим, и теперь приезжал к Виктору на работу только в редких случаях.
Когда Чекменёв добрался до лаборатории, его брат как раз заканчивал какие-то записи в журнале наблюдения за морскими свинками.
— Славка?! Ты чего здесь делаешь? — улыбнулся он, увидев парня в дверях.
— Вить, бля, ну сколько можно-то? Ты ваще домой собираешься?
— Да я уже иду, иду. Просто я сегодня здесь один, поэтому трудновато. Гарик отпросился, а Сан Саныча я за мышами послал.
— За кем? — заржал Славка. — Он у тебя что — мышей ловит, как кот?
— Ну, что смешного? Белые мыши. Нам для экспериментов нужно.
Но Славка только сильнее зашёлся хохотом, представив, как старший лаборант — усатый и чопорный Сан Саныч — не только ловит мышей, а ещё и отбирает среди них белых!
Через четверть часа братья шли по коридору к выходу.
— Чёрт! — вдруг дёрнулся Виктор
161