Благо трусы он дома не носил, поэтому достать хозяйство из его штанов было проще, однако с яичками пришлось повозиться: ширинка была слишком узкая. Хоть побрил бы их, раз так любит, чтоб с ними поиграли. Да и вообще — помыл бы он его сначала, мочой воняет. Поборов неимоверное желание с отвращением поморщиться от запаха, я взяла его мягкую, солоноватую сосиску себе в рот и взглянула ему в лицо. Нравится, папочка?
Punish.
Удивленный взгляд. Конечно, удивления на самом деле не было, но когда женщина с членом во рту смотрит исподлобья тебе в лицо — взгляд именно удивленный. Вкупе с большими глазами и чуть вздернутым носиком, выглядела она донельзя мило. Да уж, постарался я с ее мамой на славу — дочка у меня просто куколка: белокурые, с примесью золотистого волосы тянутся почти до середины спины, завивающаяся длинная челка набок, серые глазки, вздернутые розовые губки.
Конечно, я поступаю с дочерью очень плохо. Нет, нет, я поступаю просто ужасно, делая неприемлемые, грязные, мерзкие вещи с собственной дочерью. Но как иначе с этой маленькой стервой? В третий раз идти к ректору и покупать его лояльность, лишь бы эту дуру не отчисляли из престижнейшего ВУЗа? Или в который раз звонить знакомым, чтобы вытащили из СИЗО за очередную бредовую выходку? Бить я ее не могу. И лишать ее финансов тоже без толку: свое шматье продаст или брюлики в ломбард сдаст. Эх, был бы пацан — было бы проще. Да и в армию отдать можно было бы. Наверное, проще.
Хотя, впрочем, к чему эти смехотворные отговорки? Себя не обманешь: мне просто нравится это делать. Мне нравится, когда эта маленькая шлюшка, тихонько чавкая и надувая щечки, теребит во рту мой член язычком. К тому же, осознание того, что этот ротик принадлежит моей дочери — просто взрывает мой мозг ощущением непередаваемого экстаза. А язычок-то у нее отменный: уже вовсю исследует головку, не оставляя ни миллиметра под крайней плотью.
— Умничка. А теперь вылижи мои мешочки.
Мешочки? Похоть уже заставляет путать слова, похлеще крепкой выпивки. Тем не менее, она поняла и принялась слюнявить мою мошонку, по очереди, обхватывая губами то одно, то другое яичко, то заглатывая оба. Ее теплая ладошка тем временем неспешно скользила по обслюнявленному, и уже набравшему половину размера органу.
— Убери руки, — доченька послушно выпустила член из рук и положила ладошки себе на колени.
— Не тупи, убери за спину, — она повиновалась, и обхватила свои локти за спиной, — Открой ротик, принцесса. Пошире.
Пару раз шлепнув членом п
о высунутому из широко открытого рта языку, я начал входить в ее рот по взрослому. Сначала медленно, ввожу лишь наполовину, изредка загоняя член глубже, со смачным гортанным звуком, исходящим из горла. Постепенно, ускоряя темп, я уже вовсю двигал тазом, шлепая яйцами ей о подбородок. Для удобства, я намотал ее светлые волосы на кулак и попутно помогал себе, дергая за них рукой.
Полуприкрытыми от удовольствия глазами, я с похабной улыбкой наблюдал, как мой раздувшийся детородный орган то появляется, то вновь полностью пропадет между ее губок. Пустым взглядом она уставилась мне в кудрявый лобок, в гуще которого оказывался ее носик, когда я загонял ей член в горло до упора. Тушь со слезами стекала по ее щекам, но она не плакала, слезы лишь непроизвольный рефлекс при глубоком минете.
И вот, несколько минут назад бывшее по-детски кукольным личико уже превратилось в лицо дешевой шлюхи. Но, что было удивительно, это как она себя вела: с совершенно равнодушным лицом, послушно делала все, что я ей говорю. Ни одной попытки препираться, ни одного слова. Молча и покорно. Еще пару резких рывков в сторону ее пищевода и я уже готов кончить. Тонкие нити вязкой слюны тянулись от ее языка к моему члену, когда я вытащил и направил его ей в лицо. Левой рукой принялся мусолить готовящегося к извержению здоровяка, правой же удерживал в нужном положении мишень для моего члена. Первая струя пролетела над лицом, осев белой кляксой в волосах. Несколько попавших в глаз капель остались свисать с больших ресниц, остальные перемешались со слезами и слюной, стекали с щек и носа по подбородку, капали ей на кофту.
— Хорошая девочка, — отдышавшись и стерев остатки спермы с члена о чистую прядь ее волос, я убрал хозяйство обратно в штаны — Иди, помойся.
Я взглянул на часы. Мда, воспитательные меры затянулись, я уже опаздывал на деловую встречу. В последний раз взглянув на свое чумазое чадо, я побежал переодеваться, машинально переключившись с мыслей о своей пропащей дочери на мысли о работе. Надеюсь Жанна их отвлечет, пока я буду гудеть в пробках...
His bаby.
Лишь когда громко хлопнула входная дверь, я поняла, что сижу так уже минут двадцать. Из 70 дюймовой выключенной плазмы на меня смотрела конченная шлюха. Сидящая посреди комнаты на жопе, разведя затекшие колени в стороны и измазанная спермой. Так тщательно уложенные ранее, теперь уже растрепанные волосы, аля «я у мамы вместо швабры». Хваленная же тушь от Chаnеl теперь по большей части растеклась по щекам. Хорошо, хоть PUPА держалась на губах молодцом, обошлись без рожи типа вся морда в красном и расписанного в хохлому члена. Шлюха в плазме улыбалась. Тебя унизили, ты грязная и жалкая дырка, без капли гордости. Чему ты улыбаешься? (специально для— BestWeapon.ru Хорошо, что только она знала ответ на этот вопрос. Узнай о подобном происшествии ее знакомые — впору было бы валить за рубеж. А ведь отец ей предлагал. Но он, глупый, похотливый извращенец не знает, почему на самом деле она отказалась. Почему она так рьяно достает его и отвлекает от работы. Зачем она пришла тогда к нему в постель, притворившись матерью... И ведь дура дурой, сказать — гордость душит, а вот быть униженной жертвой извращенца — пожалуйста. Ну хоть так. Ладно, пойду умоюсь.
194