**** *******
Комната была пустой, лишь небольшая кровать с балдахином стояла посередине, заваленная разноцветными подушками. Дахма сердито окинула такую примитивную спальню, куда ее привели евнухи после медицинского осмотра. Девушка прекрасно знала, что уже давно не была девственницей, и теперь старалась придумать для султана душераздирающую историю, чтобы не вызвать его гнев по отношению к себе. Ее отец был влиятельным политиком, и для султана должен был стать надежным партнером в борьбе с его дядей.
Дахма улеглась на мягкие подушки, приняв самую соблазнительную позу, как можно откровеннее приоткрыв свою пышную грудь. Волосы она распустила, чтобы они струились по ее плечам, а губы немного прикусила, придав им чуть ярче оттенок. Время неумолимо медленно тянулось, тишина действовала ей на нервы, и девушка начала сердиться. Султан был очень привлекательным мужчиной, и она откровенно возжелала его, однако, ей хотелось получить и всю власть в свои руки, тогда она навела бы порядок в гареме, став его полной владычицей. И несомненно, сразу же расправится с этой несносной наложницей Ануд, которая явно имеет преимущество перед султаном. Но этому не долго длится, или она не дочь своего отца, который славился своими хитростью и мстительностью!
Дверь открылась, и в комнату вошел султан, одетый в длинный халат и мягкие домашние туфли. Волосы его были все еще влажными, видимо, принимал ванну перед тем, как прийти к ней. Девушка сладострастно улыбнулась, привстав на локте, ожидая, когда Саид подойдет к ней. Мужчина, однако, не спешил пасть в ее объятия, внимательно окидывая ее взглядом, словно оценивал свою новую наложницу. Спору нет, она красива, но красота ее была холодной и будто бы циничной, а в памяти мужчины все еще стояли стоны той, с которой он больше всего сейчас хотел быть.
Но Саид понимал, что должен был также не забывать и о государственных делах, на время отложив дела сердечные и душевные. Он медленно подошел к кровати, прек5расно видя внутреннюю двуличность развалившейся самки, которая уже не первый раз знавала мужчину. Об этом ему доложили евнухи после ее осмотра, а значит, девушка была нечиста. Ну что ж, он сегодня научит ее покорности.
— Встань и раздень меня! — холодно приказал султан, неотрывно следя за ее реакцией. Дахма нахмурилась, ведь она рассчитывала, что он сам падет ей в объятия.
— Мой гомподин...
— Я, разве давал тебе разрешение на разговор? — спросил Саид, схватив ее за руку и дернув с силой на себя. А потом заставил опуститься девушку на колени перед собой.
Дахма испуганно посмотрела на него, осознав, что ее женственные чары не действуют на мужчину, и он совершенно не собирался предаваться чувственной нежности и ласки. Внутри у нее все затрепетало, когда его рука схватила ее за волосы, и дернула с силой так, что слезы выступили из глаз красотки.
— Я прекрасно знаю, что ты впускала к себе в постель мужчину, и, поверь мне, если бы не твой отец, я и не брал бы тебя к себе в постель, а тем более и в жены... Но, как султан, я должен таки думать и о государственных делах... Так что, ты теперь принадлежишь мне всецело, но, даже и не думай о том, что ты станешь Валиде-Султан!
Дахма кивнула ему, закусив пухлую губку, стараясь со всей гордостью смотреть на него. Саид толкнул девушку на ковер, и, не обращая внимание на ее слабое сопротивление, приспустив ее прозрачные шаровары, рывком вонзил свой жезл в ее сухое лоно, отчего Дахма протестующее застонала, ощутив неприятный дискомфорт. Она хотела провести с ним чувственную ночь, показать все свое умение, однако сейчас он трахал ее словно кобель сучку, даже не потрудившись возбудить ее, чтобы лоно девушки наполнилось смазкой. Он с каждым выпадом входил все глубже, резкими толчками насаживая ее бедра на свое копье, а девушка страдальчески стонала, закусив до крови свою губу.
И вот в самый последний момент, Саид резко выскользнул из ее растерзанного лона, испустив струю спермы ей на обнаженные ягодицы и спину. А потом, даже не попрощавшись, молча вышел из комнаты, оставив несчастную и разозленную Дахму так и сидеть на полу...
>********** ******
Вновь время в гареме потекло равномерно и мирно. Отныне Дахма была тихой и молчаливой, лишь злоба во взгляде говорила о том, что она не изменилась. Жительницы гарема понимали, что она затаилась до поры до времени, а поэтому никто не хотел с ней близко общаться.
Алена же продолжала быть самой желанной наложницей султана, который уже не скрывал своего к ней отношения, уделяя девушке особое внимание, одаривая ее шикарными подарками, предоставляя возможность иногда покидать пределы гарема, что было исключением из всех правил. Он старался завоевать ее искреннюю привязанность к себе, симпатию, а может даже и любовь. Но гордая словянка каждый раз сопротивлялась, вонзая в его сердце кинжал, отчего он сердился и приходил в ярость, но когда стоило ему прикоснуться к ней, все ее защитные стены рушились, и его Ануд таяла в его объятиях, растворяясь в нем всецело и без остатка. Их соития были прекрасными, страстными и чувственными, он многому научил свою строптивицу, и был доволен ее успехами. А еще девушка оказалась довольно таки умной и начитанной, и после их занятий любовью, султан часто обсуждал с ней государственные проблемы и дела, внимательно выслушивая ее советы и размышления.
Прошло несколько месяцев, и в один из дней, когда Алена лежала на кровати, к ней вошел султан, жестом приказавший всем удалиться. Девушка встала и склонила в приветствии голову, но мужчина обхватил ее лицо ладонями и впился в ее губки, словно пытаясь испить из нее всю ее душу. Она стала задыхаться, сердце бешено застучало, а внизу живота пульсировал ключ жаркого желания. Алена не могла поверить, ведь лишь прошло два часа, когда Саид в последний раз овладевал ее телом. И теперь он вновь был готов ею овладеть, только вот она ощущала, что его что-то тревожило, и Саид старался заглушить свою тревогу в ней самой.
Девушка обняла своего султана, привстав на цыпочки, подставляя свою шею для его ненасытных губ, а руки мужчины уже срывали с нее дорогую одежду, освобождая роскошное тело из ее плена.
— Моя... только моя... — шептал он ей между поцелуями, часто переходя на арабский язык, который она еще не до конца понимала, но могла разобрать «прости», «хочу», «надо», «нет выхбора»...
Он крепко прижал свою Ануд к себе, уткнувшись в ее волосы, вдыхая нежный аромат лаванды и эфирных масел, стараясь унять внутренний озноб. Султан понимал, что его слова причинят ей боль, но этого они оба давно ждали, так что, выхода не было. Теперь он хотел вновь утолить свой голод в ней, в ее жарких глубинах, унестись вместе в грезы экстаза, где они были бы лишь вдвоем.
Мужчина поднял любимую на руки, и со всей нежностью опустил на кровать, накрывая ее своим телом. Их губы вновь встретились, языки чувственно танцевали, а руки переплелись.
— Скажи мне, что ты моя, Ануд... Навеки вечные ты моя... — простонал он ей в ухо, пока его пальцы раздвигали истекающие складочки, и ласкали возбужденный клитор, отчего девушка глубоко и часто задышала, уткнувшись в его плечо. Сознание вновь покидало ее, и она всецело отдалась своему страстному любовнику, который мог настолько воспламенить ее, что она просто теряла рассудок. Алена тихо всхлипнула от переполнивших ее эмоций, и лишь кивнула головой в ответ, так как не смогла сглотнуть застрявший в горле комок.
Саид вновь поцеловал ее, а его возбужденный член без труда скользнул в жаркие глубины ее лона, готового принять своего хозяина и повелителя. Оба синхронно застонали, на долю секунды замерев в объятиях друг друга, встретившись взглядами. И вот уже яркий вихрь страсти закружил их и бросил в пучину неземного наслаждения, соединив две души влюбленных, которые все еще не могли вслух признаться в своих чувствах. Тела их сплетались и соединялись, руки и ноги были крепко переплетены, дыхание стало сбивчивым и хриплым, а волосы и кожа покрылись испариной. Время остановилось и замерло, мир куда-то исчез, а комната была наполнена их совместными криками и рычанием. Лишь раз Алена бросила затуманенным взор в огромное зеркало, увидев там столь красивую картину: девушка и мужчина переплелись на кровати жарко наслаждаясь друг другом. И вот Саид в последний раз вонзился в нее, излив свое семя, и уткнувшись в ее плечо, тихо прошептал:
— Сегодня я беру в жены Дахму...
119