Чуть тошнило нашу паву,
Пять секунд и все дела –
И на место прибыла!
Даже ахнуть не успела,
«Раком» так и прилетела,
Без вещичек налегке,
С круглой «штучкою» в «очке»!
Приподнялась чуть несмело,
Попу напрягла, присела,
Чтоб заморский аппарат
Выпал из неё назад.
«Вот и всё! Свободна попа!
Да и я уже в Европе!
Надо ж как прошло легко,
Только чуть зудит «очко».
Ну да это с непривычки,
В попе первый раз затычка,
И хоть было хорошо,
Рано в попу мне ещё!
Так, и где я оказалась?»
Быстро на ноги поднялась:
«Где хвалёные цветы
Небывалой красоты?»
«Штучку» спрятала в кармашке,
Чуть поправила рубашку,
Отряхнула сарафан,
И вступила в «вражий стан».
Взглядом повела раскосым,
Потянула воздух носом,
И, учуяв аромат,
Побрела в лес наугад.
Так и вышла на поляну,
Где цветы в угаре пьяном,
Словно девкам мужики,
Разрывали лепестки.
«Вот вы, цветики, какие!
Отыскала вас родные!
Это ж сколько раз во сне
По ночам вы снились мне?
Так я вас и представляла,
И до одури желала,
Чтоб один из вас таких
И мои смял «лепестки»!
Боже, как красиво всё же!
Прямо сладкий зуд по коже,
По груди, бокам, везде,
А в пизде – то, а в пизде…
Там, прям, всё дрожит сжимаясь,
Словно с нею я играюсь,
Даже дыбом волоса,
И течёт, течёт «роса»!
Настя, изливая душу,
В самую залезла гущу!
И вдыхая аромат,
Ну, давай их целовать!
Опьянела, раскраснелась
И откуда только смелость?
Видно, правда, запах тот
«Крышу» двигал просто влёт!
Столько «писек» отлизала,
Да бутонов отсосала,
Столько «сока» испила,
Чуть к оргазму не пришла!
И уж так ей захотелось,
Чтоб и ей, в тугую «прелесть»,
Влез, хотя бы на чуток,
Крепкий аленький цветок!
И она, раскрыв руками
«Щёлку» с влажными «губами»,
Сарафан давно уж сняв,
Взвыла: «И меня… меня!.. »
Тут цветы остановились,
Те что ближе наклонились,
Словно в мамку сосунки,
Ткнулись Насте в «лепестки»…
И один из них игриво,
Путаясь в лохматой «гриве»,
Быстро клитор отыскал,
И как сиську засосал.
Пара, ласково, негрубо,
Впились в маленькие «губы»,
Их бутонами глотнув,
Растянули в ширину.
Два ещё, легко согнулись,
Вокруг ног ей обернулись,
Шевелясь как пара змей,
Влезли тихо в попу к ней.
А ещё три, крепких самых,
Потолкались меж «губами»,
И, раздвинув всё совсем,
Влезли в письку сразу все!
И трясясь в истоме сладкой,
«Обступили» Насте матку,
И пошли «гулять» по ней
Погружаясь всё сильней!
От такого наша Настя
Просто обмерла от счастья,
Словно жуткий осьминог
Ей забрался между ног!
Как давно в мечтах, как в сказке,
Ей такой хотелось ласки,
Но реальность, не ждала,
Ожиданья превзошла!
Думала, она попросит,
Одного, двух, но чтоб восемь!
О таком, едрёна мать,
Не могла она мечтать!
«Боже!.. Ах… куда ж вы прёте?
Вы ж мне всё там разорвёте…
Ладно в письку, без проблем,
Ну а в попу – то зачем?.. »
Но цветы, прорвавшись к цели,
Словно все осатанели,
Завертелись в ней гурьбой,
Вместе все и вразнобой!
Настя под таким напором,
Бёдрами движеньям вторя,
Задрожала словно лист,
Медленно сползая вниз…
Что – то с головою сталось,
Ей вдруг ясно показалось,
Что ей на поляне тут
Восемь членов «дырки» рвут!
И душа в тот миг от тела
За мгновенье отлетела,
Глянуть сверху, как оно
«Кончить» яростно должно!
И под флорой восьмирукой
Тело кончило, как сука,
За всё время в первый раз
Её писька взорвалась!
Пролилась струёю длинной,
Словно рухнула плотина,
И как будто вал воды
Вывернуло из пизды!
Девка в ярости забилась,
Рухнула и отрубилась…
А цветы опять, опять,
Продолжали её «драть»…
Сколько так её терзали
Эти цветики – нахалы?
Час ли, два ли, может пять,
Ей уж было наплевать!
А когда пришла в себя – то,
Солнце двигалось к закату,
И вечерний легкий бриз
Дул в её раскрытый «низ».
Настя приподнялась, села,
Да промежность оглядела:
Как цветочный коллектив
Там её разворотил.
А цветы – то, а цветы – то!
Все лежали, как убиты,
Словно вышел весь их срок,
Все завяли возле ног!
Потрудились – то немало,
Вон как всё расковыряли,
Что «очко», а что пизда –
«Дырки» были хоть куда!
«Да, ребятушки, не
слабо
Отходили вы тут бабу,
Я такой пиздою, блядь,
Могу монстра напугать!
Хорошо, что он, зараза,
Здесь не объявился сразу,
А то, если б увидал,
Сей момент домой прогнал!
Но зато о чём мечталось,
Всё случилось, всё задалось,
И ведь сладко как – пиздец!
Это не балбес – кузнец!
Правду баяли сестренки,
Что спала моя пиздёнка,
Был ей по фигу процесс,
Но зато проснулась здесь!
Вот они бы, в самом деле,
Коль узнали б, обалдели:
«Надо ж, Господи прости!
Настьку выебли цветы!»
Только где они, сестрицы?
Я – то нынче за границей,
Их, что, впрочем, не беда,
Не увижу никогда!
Я теперь не то, что дома,
Дам и чудищу лесному!
Так, что мама не балуй,
Если он имеет хуй!
Хочет он, или не хочет,
Если есть, и если вскочит,
На такой эксперимент
Соглашусь в один момент!
А чего, мужик он всё же!
Баб наверно любит тоже,
И сюда хотел зазвать
Ведь не книжки же читать!
Ладно, хватит, дело к ночи,
Да и голодна я очень,
И устала я вконец,
Ну, так где он, тот дворец?»
Еле поднялась на ноги,
И пошла искать дорогу,
Что петляла до дворца,
Ту, что вывела отца…
Метров сто прошла, отрада,
Пробираясь сквозь преграды,
Но дорогу во дворец
Отыскала наконец.
Полверсты не прошагала,
Меж холмами увидала –
В предзакатной темноте
Встали «башни – ноги» те…
Между ними свет мерцает,
И призывно зазывает,
Растворившись как всегда
Нараспашку, «вход – пизда»!
«Вот же, батюшка, чудило,
Нам не все сказал, как было,
Не обрисовал никак
Внешний вид особняка!
Скромно умолчал нам дурам,
Об его архитектуре,
А ведь выглядит дворец
Даже в сумерках – пиздец!
Вход, прям как у нашей Даши!
Тут не надо спорить даже,
Сразу видно издали –
«Губы» так же прут с «щели»!
А внутри всё пышет жаром,
Как и в письке у Варвары!
Как строитель так сумел?
Словно у сестриц смотрел!
Что ль войдем, чем я рискую?
Максимум – так это хуем
Отъебут, так ни беды,
Мне сейчас всё до пизды!»
Больше воздуха вдохнула,
Во «влагалище» шагнула,
И дивясь во все глаза,
Вглубь прошла в огромный зал!
Ну а там всё то же чудо,
Стол с накрытою посудой
И еды невпроворот,
Словно знали наперёд!
А кругом, поскольку вечер,
В тишине мерцают свечи
Светом трепетным своим,
Одно слово, блядь, – интим!
И как батюшка поведал,
Здесь за праздничным обедом,
Хоть кричи, а хоть ищи,
В целом зале ни души!
Лишь статуи да картины,
На полу и на камине,
От угла и до угла,
А меж ними – зеркала…
И все как одна статуи –
Иль мужик с висячим хуем,
Или баба голышом,
А то и вдвоём ещё…
На полотнах, без сомненья,
Сцены про совокупленья,
Или лижет как её,
Или как ей в рот даёт!
Или как в различных позах,
Где хмельны, а где тверёзы,
Боги, иль простой народ,
Дружку друг вовсю ебёт!
Настя, рассмотрев в деталях
Всё, что ей под взор попало,
Очень скоро поняла:
«Да, неважные дела…
Каждый, созерцая это,
Смог бы без труда отметить,
Что коллекция как раз
Об одном подобралась.
Видно сразу, что владелец
Очень любит «это дело»,
Только на безлюдьи, здесь,
От тоски свихнулся весь!
Ладно, мой дружок, тебе я
Всю тоску в момент развею,
Всё с картин с тобой вдвоём
В эту жизнь перенесём!»
Осмотрев все экспонаты,
Этой «холостяцкой хаты»,
Оглядевшись в зеркала,
Настя стала у стола:
«Что. компании мне нету
В трапезе вечерней этой?
Ну, так что ж, была бы честь,
И одна смогу поесть!
Ну, и где тут моё место?
И на что же мне присесть – то?»
Тут же кресло в миг един
Появилось позади!
Девушка не удивилась,
Что подобное случилось,
Поняла – здесь наяву
Всё вокруг по волшебству!
«Ну, хозяин, добрый вечер!
Вот, примчалась я на встречу,
Ждал отца ты моего,
Так вот я вместо него!
И теперь в твоей я власти,
Хочешь, рви меня на части,
Хочешь, целиком глотай,
Но сперва покушать дай!
А то я пока добралась,
Как – то и проголодалась,
Кажется, что и слона
Уплела бы я одна!
И к тому же, всем известно:
Перед казнью повсеместно,
Хоть чуть – чуть, хоть пару блюд,
И преступникам дают!
Так что, Господин мой милый,
Дай ты мне набраться силы,
Чтобы казнь перетерпеть
И достойно встретить смерть!»
продолжение следует...
183