Была она ужасная недотрога и рыжая как солнце. Я каждый раз провожал ее взором. Великолепная была девчушка. Школьница. Черты лица у нее не проявились еще совершенно, но уже было ясно, что годам к 23-25 это будет красавица в духе Джулии Робертс, фигуристая и длинноногая.
Больше всего меня покоряло в ней то, что она была молодчина. Несколько раз я оказывался машинальным свидетелем ее бесед с подругами. Лавочка, которую они облюбовали для своих уличных посиделок, располагалась прямо под моим балконом. Беседы у них были конечно девчачьи про учебное обучение, про тряпки, да про мужиков. Но и в них она смотрится по высшему разряду.
Познакомиться с ней поближе нечего было и подразумевать, потому что имелась у нее парочка старших братьев, 2 жутких Кинг-Конга, мамкие парни. С подобными только свяжись. Но однажды инцидент мне представился. Она затеряла ключи и коротала часы до возвращения пенисов своей семьи у подъезда. Я приблизился и заинтересовался, что она так долго делает там одна. Она без всякой боязни и рассказала. Тогда я позвал ее к себе и подразумевал, что она откажется. А она подписалась.
Перед этим мы с ней чинно-мирно выпивали чай и общались про фильм, магнитофон и даже литературу. Ей нравилось то же, что и мне. Это заводило. А вскоре она пожелала послушать мои записи. Ну, вот под Криса де Бурга это и произошло. Я ее расцеловал, а она принялась охотно отвечать и прижиматься ко мне своим рельефным телом. Мой пенис мгновенно встал. Я уже подразумевал, что мне придется пережить мучительную ночку. А она неожиданно начали шепотом заинтересовалась, глазел ли я когда-нибудь порно. Выяснилось, что на мое счастье ее просветила какая-то развратница-подружка.
Она бледнела и краснела, бедняжка, но охотно была не против подержать мой хуй в своих ладошечках, потому что я рассказал, какие мучения испытываю, если не удается удовлетворить желание естественным путем. Она оказалась подобная жалостливая, что даже подписалась взять в ротик.
Губы у нее были пухленькие, в меру тверденькие. Я чуть не кончил в ту же секунду, как она неумело, но старательно обвила ими головку моего писули. Ее тоненькие пальцы валялись в этим временем на стволе и нежно очень перебирали его. Это было так возбуждающе. Я сдерживался из последних сил, дабы не кончить ей в ротик и не напугать прежде времени.
Она очень расстроилась, что ничего не умеет и не возможно помочь мне кончить. Я изобразил из себя мученика и приказал, что ничего, потерплю. А она заинтересовалась, смогу ли я удовлетвориться, не лишая ее девственности. Я говорил, что смогу, если она согласится, дабы я вставил ей в очко. Она крепко побледнела, но оказалась отважной девкой и поспешно принялась снимать колготы и труси. Я попросил ее раздеться совершенно и несколько минут глазки не смог оторвать от ее полненьких грудок и тоненькой талии. Ну и само собой от рыженького треугольничка внизу, подобного вожделенного в ту минуту.
Она улеглась ничком на диванчик, а я сходил за кремом для бритья. Это была единственная смазка, которая оказалась у меня дома. Я попросил ее встать на коленки и слегка раздвинуть ноги.
Для стала я погладил ее по треугольничку. Она так замечательно вздрогнула и… яростней широко растопырила ноги. Я чуть не плюнул на все и не всадил ей по самый яйца. Подразумевал, что задохнусь, так перехватило сиськи. Я попробовал ввести пальчик промеж ее пухлих половых губок. И это получилось без труда. Клитор у нее был громадный горяченький и часто пульсировал. Внутри было мокро. Я начал легонько массировать ее клитор. Она протяжно так жалобно стонала и подалась попой в мою сторону.
Я убрал пальчики от нераспечатанной еще щелки и долго массировал мокрыми пальчиками вход в ее зад.
— Это больно? — неожиданно начали заинтересовалась она.
— Первый раз всегда больно, — приказал ей я.
И тогда она начала просить меня отпустить ее, стала слезать с диванчика. Я чуть не сошел с ума. Ухватил ее за локоны волос и засадил пальчик в очко. Она вскрикнула.
— Больно? — заботливо спросил я и попросил прощения.
Она говорила, что подразумевала, что будет больнее. И затихла растопырившись как лягушечка. Короче, она не догадалась, что в ней только пальчик. Я стал двигать им круговыми движениями. Она постанывала но терпела. Дружкой ручкой я орудовал у нее промеж половыми губками, держа на грани оргазма сильного. Когда я неожиданно стили убрал обе ручки, она протестующее заплакала. Я шустро и обильно смазал хуй кремом для бритья и попытался вонзиться в ее зад. Но это никак не удавалось. Я обдумал, что если еще хоть секунду промучаюсь подобным образом, то яйца у меня лопнут и все кругом забрызгают.
И неожиданно начали она сама помогла мне. Тоненькими пальцами направила мой разъяренный пенис к себе во влагалище киски. Я как тупоумный сделал немедленный выпад своим мечом и нанес ей ту саму рану, о которой мечтал. Она вскрикнула и попыталась сняться с писули. Я двинулся за ней и хоть она и слезла, но медленнее, чем ей желалось бы. Причем мой дрын выскользнув раскачался вверх-вниз и несколько раз шпепнул ей прямо по раскрытой раковинке. Она тоненько так захныкала и… очередной раз схватила меня и заправила в себя. И так очередной раз и опять, пока я не перестал позволять ей соскальзывать.
Я стал вонзаться в нее все яростней и яростней, ухватив в горсть весь ее пухлый передок. В башке билась только одна Мысли: скорее, пока она не опомнилась. Я выплеснулся у нее внутри. И долго целовал ее всю, себя не помня от нежности и благодарности. Позже мы голышом очередной раз выпивали чай. А позже сделали-таки как собирались. Я вставил ей в очко. Она помогала сама, раздвигая свои половинки и подаваясь назад. Как оказалось, главное было прорваться спустя плотно сжатый сфинктер, а двигаться дальше было уже проще. Правда она застонала, что ей больно, но я развел пенис до самого корня. Какого х, ебаться так ебаться!
Под завязку она мне еще и пососала, на этот раз впустив головку до самого ребристенького неба. Это было так кайфово. Больше ни у кого и никогда так со мной не удавалось. Я чуть сознание не потерял от удовлетворения.
Вечер получился незабываемый и он длился и длился, но все таки кончился. Я проводил ее до самой дверце ее квартиры. И расцеловал напоследок.
Это видел ее братик, открывший дверь. Он молчаливо пустил ее домой, а я выпивший без винца полусухого пошел шляться по улицам. Мне жаждалось кричать песенки и выкрикивать ее имя. Я то ли смеялся то ли молился. Это было наваждение, великое мое торжество. А когда я возвратился домой, меня там ожидали эти 2 здоровенных тролля — ее братья. По началу они долго били меня, перекидывая с кулака на кулак. Поначалу я дергался, чтоб дать сдачи, но это были очень огромные мастера. Когда я перестал шевелиться, они взяли у меня ключ и занесли мое тело в квартиру. А позже методично, типа выполняя работу, потрахали меня в оба моих отверстия, несколько раз меняясь. Было даже не очень. У меня все тело потому что было сплошной болью.
Они приказали мне, чтоб раним утречком я уматывал из их дома наиболее больше и подальше никогда не попадался им на глазка, если не акаю конечно каждый денек принимать их обоих как самая последняя грязная проститутка. А попытался приказать, что уеду, что напишу заяву в милицию, что кентов приведу и что убью их обоих. Вот только горлышко мое никак не жаждало мне подчиняться. Я вскоре еще несколько дней не смог говорить.
Я никуда не уехал, потому что валялся поломанный без движения. А они сдержали слово и приходили каждый вечер. Правда уже не били. А а далее пришла она. С ней эти 2 козла поступили как со мной. На нее невозможно было поглядывать. Подобная она была страшная от синяков. Я даже зарыдал от того, какую красоту загубили. По моей просьбе она позвонила одному моему дружку, который приехал и увез нас.
Мы с ней долго жили вместе. А позже она кое-как завершила универу и уехала в Москву. И больше я про нее ничего не знаю. Меня она попросила не отправляется в путь за ней и не искать ее. Но уверен, что она сумела занять в жизни достойное состояние. Она крепкая и умная девка. Вот только наверное больше никого не жалеет.
229