— орала Марьяна, ходя между спящими на траве, членами своего отряда, и легонько нагайкой, хлопала их по жопам.
— Марьянка, совсем сдурела....
— воскликнула баба Зина, потирая свою толстую белую жопу рукой, на которой после удара атаманской нагайки, образовалась обширная красная полоса.
— Я тебе не Марьянка, а атаманша Марьяна. И требую к себе уважения. В следующий раз не посмотрю на твои седины, и так отделаю нагайкой, что ты долго сидеть не сможешь на жопе. Одевайся давай, курва старая...
— незлобно матюкнула Марьяна, бабу Зину. И та кряхтя потирая жопу, стала искать на земле свою одежду.
— Ещё раз мою мать тронешь шавка. Я тебя самую твоей нагайкой по жопе огрею...
— огрызнулась было Света, и тут же во все глаза уставилась на тройку вороных лошадей стоящих во дворе и тачанку времён Гражданской войны. Из которой Петро и Юрко, вытаскивали пришедшую в себя атаманшу Марусю. Девушка с коротко стриженными рыжими волосами, одетая в белогвардейский мундир, зло косила по сторонам глазами. И прав был Юрко, который посоветовал связать свою бывшую возлюбленную. "Хозяйка" Запорожских степей, ни боялась никого на свете. И будь у неё развязаны руки, она тотчас бросилась на нас, судя по её свирепому и злому взгляду.
— Да я шутя Света, не обижайся. Пока вы спали, мы пополнение в отряд привели. Смотри какие парни молодые, красивые и сильные. Теперь нам не придётся пизды лизать друг у дружки. Два лишних члена в отряде прибавилось. А ты бить меня собралась боец Афанасьева...?
— шутя сказала моей невесте, атаманша Марьяна. Прекрасно понимая что тут в другом времени, она не может полноценно нами командовать. Света с бабой Зиной, могут психануть и уехать в Брянск. Да и остальные тоже, с кем она останется? А одна Марьяна, не имея документов и места жительства. Сгинет на какой-нибудь помойке в городе, когда пополнит ряды российских бомжей. И партизанка это прекрасно понимала, стараясь не ссорится с членами своего отряда. А я глядя на Марьяну подумал, что уже сегодня или завтра, когда мы попадем в её время в сорок второй год. Отношение к нам может в корне изменится. Ведь там она будет хозяйкой над нами, а мы гостями. Но все же я надеялся что девушка нас не предаст. Да к тому же Марьяна узнала какая привольная жизнь у нас в нашем времени. И вряд ли захочет остаться в своём партизанском отряде. Где её могут убить, или даже если и не убьют и она доживёт до победы. Её будет ждать все тот же сталинский колхоз и работа впроголодь на ферме, от зари и до зари. А свою мечту посидеть на ступеньках Колизея в Риме, в таком случае пришлось бы похоронить навсегда.
— Юрко, Петро, а ну живо развяжите меня. Или я прикажу с вас живьём кожу содрать...
— топала ногами Маруся, крутя по сторонам злыми глазами.
— Пошла ты на хуй коза дранная. Мы теперь атаманше Марьяне будем служить. А тебя суку рыжую, в расход пустят если не угомонишься...
— ответил своей бывшей командирше, парень в чёрной казачьей черкеске. И это не понравилось Марьяне. Она легонько стеганула Юрко нагайкой по спине, от чего парень вздрогнул. Рука у нашей атаманши тяжёлая.
— Мне решать что с ней делать, а не тебе Юрко. Вы попали в мою банду и в совершенно другое время. На семьдесят семь лет вперёд. Тут нет ни " белых" и ни " красных". И ваше Гуляй - Поле на Украине, отсюда далеко. Вы в Брянской области находитесь, в Центральной России. Впрочем немного погодя я вам все объясню. А сейчас парни, займитесь лошадьми. Костя, Петро, Витя и Иван. Распрягите вороных, напоите их и накормите. Да и привяжите на привязь, чтобы они не убежали. А ты Юрко как мой адъютант, поможешь мне одеться....
— отдала приказы Марьяна, ласково обнимая молодого парня в чёрной казачьей черкеске. Которого она выбрала себе в мужья и в телохранители. И ладный, высокий, чубатый красавец казак Юрко, как нельзя лучше подходил на эту роль. Ведь наша атаманша Марьяна, настоящая русская красавица. И рядом с такой красивой атаманшей, должен быть находится и привлекательный парень адъютант.
Я видел как Юрко, помогал Марьяне одеть её немецкий мундир. И как казак из прошлого, в наглую лапал её волшебные груди, одевая на нашу атаманшу лифчик. Но ревности у меня не было абсолютно ни какой. Наоборот я даже был рад такому повороту событий. Ведь теперь мне не придётся выбирать между Светой и Марьяной, а из всех женщин в отряде, я любил пожалуй, только свою мать Марину. Да и какой смысл ревновать, если все бабы у нас в нашем "колхозе" общие. Так что чёрная заросшая чуть ли не до пупка пизда атаманши Марьяны, от меня никуда не денется. И сейчас мне больше всего хотелось засадить анархистке Марусе. Которая так и стояла возле тачанки со связанными руками за спиной.
Атаманша из Гуляйполя, косила злыми глазами по сторонам и в них застыло любопытство. Особое внимание Маруси было приковано к нашим машинам стоявщих во дворе. Две белые " нивы" были для женщины из Гражданской войны, диковинными агрегатами. Ведь в её время ездили по дорогам старинные допотопные авто.
— Ну куда, куда вы лезете шавки. Дайте парню в себя прийти...
— говорила Марьяна, отгоняя от своего бойфренда Юрко, троих голых женщин, Свету, Оксану и бабу Зину. Они обступили парня анархиста и в наглую щупали его за различные части тела. И только немка Ханна, не проявляла к новому парню ни какого интереса. Лётчица " Люфтваффе ", еблась строго со мной и чужие члены её не интересовали.
— А у нас в отряде все мужики общие. Или что ты свои правила решила установить? Пусть твой адъютант " прописку" проходит....
— говорила баба Зина, пытаясь пощупать у Юрко член через штаны. А молодой парень, шарахался от голой седой бабки с отвислыми грудями, как от чумы. Его больше привлекали чёрные лобки моей невесты Светы и тёти Оксаны. Которые тоже окружили парня с двух сторон, и пытались через одежду пощупать у него половые органы.
— Да пройдёт он " прописку" как и все остальные. Но дайте хоть объяснить толком людям где они находятся. Придётся их на машине в Локоть везти и показать какая жизнь в нашем времени....
— сказала Марьяна, отгоняя от Юрко, наглых голых женщин.
— Не надо нас никуда возить. Я и так поняла что тут что-то не то. Вы не " красные" и не " белые", да и похоже мы точно из " Чёртова лога" попали в будущее. Во всяком случае у нас не было таких машин, да и самолётов тоже...
— неожиданно для всех подала от тачанки стоящая в одиночестве Маруся. Девушка как бы успокоилась и смирилась со своей участью. Да и судя по её глазам и выражению лица, эта Маруся была не глупой и скорее всего образованной. Она задрав голову смотрела на пролетающий прямо над Плетнёвкой реактивный пассажирский самолёт. Который летел в высоте издавая сильный гул, и оставляя за собой белый расплывчатый след отработанного топлива.
Самолёт был огромный, скорее всего американский " Боинг ", с выкрашенной красной краской частью фюзеляжа. Это была эмблема авиакомпании, и нам она хорошо была видна в свете утреннего солнца. Юрко и Петро, бывшие соратники Маруси, тоже задрав головы кверху, с удивлением смотреле на это "чудо" летящее по небу. Ведь в их времени в небе стрекотали, допотопные одноместные фанерные аэропланы. А тут прямо у них над головами, летело стальное чудище, издавающие сильный гул и пускающие белый дым. И этот реактивный самолёт, как нельзя кстати появившийся над Плетнёвкой. Развеял все сомнения атаманши Маруси из Гражданской войны, насчёт того куда она попала.
— Да и нельзя тебе от нас бежать Мария Григорьевна Никифорова. Ты умная и образованная девушка, офицерская дочка. Твой папа был героем и участником " Русско - Турецкой" войны....
— сказала Марина, выходя из дома с небольшой книжкой в руках, на обложке которой красовался портрет Нестора Махно, соратника нашей Маруси. Моя мать уже оделась и стояла во дворе в своей чёрной блузке без рукавов под которой выпирали её приличные сисяры. И в зелёной юбке с разрезом сбоку. В доме родителей Михалыча в закутке за печкой. На книжной полке, было небольшое собрание книг. И среди них оказалась книжица, с биографией и описанием деятельности, предводителя анархистов. Которая так и называлась " Нестор Махно ". Наша с братом мать, читала эту книгу от нечего делать, когда мы втроём заселились в дом. Это было ещё до того как мы с Витьком начали её ебать, потом Марине будет не до книг.
— Это что выходит что меня в девятнадцатом году " белые " в Севастополе расстреляют вместе с моим мужем...?
— спросила у моей матери Маруся, с побледневшим лицом. Когда она прочитала страницу в книге, где была информация о ней как одной из соратниц Махно. В книге подробно описывалась биография атаманши Маруси, в девичестве Марии Никифоровой. С момента её рождения, и до смерти. А так же на этой странице были фотографии ещё молодой Марии, в фас и в профиль. Сделанные судя по меткам, в царской тюрьме.
— Да именно, тебя и твоего мужа Витольда, выследит и арестует в Севастополе, контразведка " белых". И вас обоих казнят в сентябре девятнадцатого года...
— ответила Марина, рыжей девушке - анархистке, держащей в руках книгу об жизнеописании Нестора Махно, в которой коротко упоминалась и она.
— И что " красные" победят в войне? А Махно тоже расстреляют...?
— опять спросила у моей матери Маруся. Девушка была потрясена, узнав о своём скоропостижном конце в годы Гражданской войны.
— Да нет, твой соратник Нестор Махно умрёт своей смертью в Париже в августе тысяча девятисост тридцать четвёртого года. И его кремированный прах до сих лежит в колумбарии на парижском кладбище Пер- Лашез. Вот же в книге подробно об этом написано....
— Марина открыла нужную страницу и дала Марусе почитать о последних днях Нестора Махно.
— А я знала что нам не одолеть " красных", они сильнее нас были. Просто я не признавала их идеологию и всегда отстаивала анархию. А вы сейчас при какой власти живёте, под " красными", или под " белыми "...?
— спросила Маруся, смотря на чёрное знамя с надписью " Анархия мать порядка", которое я воткнул на крыльце дома. И на нашу атаманшу Марьяну, одетую в немецкий офицерский мундир темно зелёного цвета, и в такие же галифе. На ногах у партизанки были надеты немецкие кованные сапоги, за ремнем торчал чёрный " маузер", символ атаманской власти.
— Мы сейчас живём как в Америке при капитализме. Ты же была в Штатах Маруся и знаешь их порядки. А " красных " пять лет назад скинули. У нас сейчас президент во главе страны, и свободная Россия. А вместо серпа и молота на флаге, царский двуглавый орёл...
— ответила рыжей Марусе, моя мать, показывая девушке документы Светы. Дочка бабы Зины, одела свою милицейскую форму, и отдала моей матери милицейское удостоверение. Где был обозначен год его выдачи и герб России в виде двуглавого орла.
— Я была в США, когда с царской каторги из Сибири в Японию сбежала, а потом на пароходе в Америку через океан уплыла. Даже журналисткой в Бостоне пришлось поработать. Но мне не понравилось там, и я уехала из США во Францию...
— сказала Маруся, оглядывая двор дома в котором она стояла. Девушка была настроенна дружелюбно, и от былой враждебности к нам, у анархистки из прошлого не осталось и следа.
— Ладно Маруся, сейчас я тебя развяжу. Но не вздумай хвататься за оружие. Я тебя суку застрелю на месте. И свои атаманские замашки забудь. Я командирша в этом отряде, атаманша Марьяна...
— сказала рыжей Марусе, молодая черноволосая партизанка, одетая в немецкую форму. Марьяна взяла в руки кинжал лежащий в тачанке и разрезала им верёвки на руках у анархистки из Гуляйполя.
— Да я и не собираюсь вам причинять вред. А атаманшей я была в прошлом, у себя в Елисаветграде. Тут же согласна подчинятся вам госпожа Марьяна...
— ответила анархистка, потирая затекшие от верёвок, запястья рук. И неожиданно для нас всех, присягнула Марьяне на верность.
— Любо, любо, атаманша Марьяна....
— рыжая Маруся встала возле тачанки на одно колено, склонив голову перед молодой партизанкой. А я про себя подумал, что все это время лежа в тачанке, Маруся была в сознании нарочно притворяясь. Она слышала как присягали её соратники, Юрко и Петро. И сейчас в точности повторяла их слова.
— Благодарю за верность Маруся. Служи мне и я тебя не обижу....
— Марьяна подошла к предводительнице анархистов, и тоже неожиданно для всех поцеловала рыжую Марусю в губы. И та не только не оттолкнула чёрную голову нашей атаманши от своего лица, но наоборот обвила рукой шею Марьяны и страстно поцеловалась с ней в засос. Маруся, грозная и беспощадная к врагам анархии. Оказалась бисексуалкой и это было очень кстати. Ведь все женщины в нашем отряде, были склонны к " розовой" любви. И к ним добавилась ещё одна рыжая бисексуальная самочка, не лишенная привлекательности и форм.
Потом выяснится что Маруся в юные годы став революционеркой, много раз сидела в царских тюрьмах. В том числе в знаменитой Петропавловской крепости. И там подсела на лейсбийский секс. Да и некоторые известные женщины революционерки, этим грешили. Чего стоила одна только Александра Михайловна Коллонтай. Пламенный борец с мировой контрреволюцией, и одновременно проповедущая в пользу свободной любви.
По свидетельствам Ивана Бунина, знаменитого русского писателя. Который поебывал Александру Михайловну. Однажды он застал сорокалетнюю Коллонтай, голой в постели с молодой девушкой. С которой советский дипломат, занималась лесбийской любовью. Вот и Маруся, в девичестве Мария Никифорова, пошла по стопам Коллонтай. И стала в пылу революционной борьбы, ярой бисексуалкой.
— А у вас стакан водки найдётся? И папиросы...?
— спросила Маруся, тяжело дыша, после сладкого поцелуя в засос с черноволосой красавицей атаманшей.
— Да этого добра у нас много, и русская и немецкая водка есть. Найдутся сигареты, а папиросы в нашем времени уже не курят...
— ответила рыжей анархистке Марьяна, строго глянув на меня. - Костя, а ты что стоишь и не помогаешь Петру с Иваном и Виктором, лошадей распрягать...
?
— спросила у меня Марьяна, похлопывая нагайкой по своим сапогам. Я стоял возле Маруси и не принимал участие в размуздании вороных кобыл. Поскольку был абсолютным непрофессионалом в этом деле. Мой старший брат сталкивался с лошадьми когда служил в армии, у них в хоззводе была лошадь. Петро и Иван с детства лошадьми занимались и привычными движениями, снимали с вороных сбрую и упряжь. А мне там было нечего делать. Тем более что Михалыч сам без приказа, стал помогать своему родственнику полицаю из прошлого, кормить и поить лошадей.
— А нам с вами атаманша Марьяна, нужно срочно нести на колокольню, ящик шнапса, блок сигарет и закуску. В подарок призраку, который спас и вас и меня от смерти. Ведь если бы не он, то Маруся не промахнулась, а её пистолет не дал бы осечку...
— сказал я партизанке, при этом смотря в глаза анархистки Маруси. Рыжая девушка мне нравилась все больше и больше. Лицо у налетчицы из прошлого, было грубоватым крестьянским. Но в тоже время красивым. А под белогвардейским мундиром у Запорожской атаманши, проступали крупные груди. И судя по взгляду Маруси направленного на меня, я ей тоже понравился. Дамочка возможно любила молодых парней, а по возрасту я был моложе её ебаря Юрко. Которому на вид было лет двадцать пять не меньше.
— Я ни когда не промахиваюсь, а мои " браунинги" ни разу не давали осечек. Так что ваш Костя прав, нужно задобрить нечистую силу. А ты прости меня Марьяна. Не знала я что попала в будущее и приняла вас за " белых"....
— сказала Маруся, становясь рядом со мной. А я явственно почувствовал шедший от неё запах лошадиного пота, аромат неизвестных мне духов, табака и женских выделений. Маруся пахла сексом, потом и кровью.
— Дело говоришь боец. Я не верю в случайности и думаю что нам помог этот полицай с колокольни, будь он неладен. А тебя Маруся я прощаю, потому что сама на твоём месте, поступила бы аналогично...
— сказала атаманша Марьяна, нагайкой отгоняя от своего нового бойфренда Юрко, обступивших парня женщин.
— Хватит, хватит, его лапать. Совсем парня засмущали бестыжие. Вернёмся с колокольни, я его и матросика, вам отдам для прохождения " прописки". А сейчас Мариша, принеси пожалуйста из дома, выпить и закусить нашим гостям. И сигареты не забудь, только немецкие возьми, они покрепче наших будут. А вы мандавошки, не стойте зря, а ступайте в родник за водой. Обед нужно приготовить для тринадцати человек....
— приказала партизанка, стоявшим возле тачанки женщинам. Ханна, баба Зина и тётя Оксана, послушно взяли ведра и пошли в родник за водой. И только Света задержалась возле нас, не желая оставлять меня с девушкой из далекого прошлого.
— Что за дела боец Афанасьева? Тебя мой приказ не касается? У нас в отряде все мужики общие. И нет ни каких жён и мужей...
— Марьяна легонько стеганула Свету нагайкой по жопе, и та злобно глянув на неё, взяла ведро и пошла догонять своих подруг по тропинке в овраг. А я облегчённо вздохнул, ревность моей невесты уже стала мне порядком надоедать. Какого хрена Света считает меня своей собственностью, когда в нашем " колхозе", хрен поймёшь кто кого ебёт? Да и мне сейчас хотелось засадить Марусе, атаманше из Гуляй- Поля, которую ебал сам Нестор Махно. Она стояла со мной рядом, с нетерпением ждя выпивку и сигареты, кося на меня зелёными кошачьими глазами. Эта "степная кошка" была горячая как вороные кобылы из её тачанки. Но если лошадей можно легко обьездить, то Маруся не каждого к себе подпустит. И ей как и моей матери Марине, нужен был сильный и молодой самец.
— Что ты так на меня уставился хлопчик? Нравлюсь я тебе? Ты мне тоже приглянулся. Будешь со мной вместо этого гандона Юрко...
— сказала Маруся, и обняв меня, поцеловала в губы, прижимаясь ко мне своими роскошными сисярами. Поцелуй степной красавицы из прошлого, был складок, а запах шедший от её тела и волос сводил меня с ума. Ни одна женщина в нашем отряде так не пахла, как эта Маруся. От её волос шёл аромат степей, смешанный с запахом горькой полыни, лошадиного пота и духов. Эти духи были мне незнакомы, но пахли они возбуждающее. Скорее всего духи были французские из ограбленного Марусей магазина в Елисаветграде.
А ещё от налечтчицы из Гражданской войны, пахло тяжёлым женским потом, табаком, перегаром, порохом и кровью.
Вероятно Маруся долго не мылась, скакала на лошади, стреляла по врагам из своих наганов и мазузера. Но как ни странно запах немытого женского тела, дико возбудил меня. И тут я был согласен с Наполеоном, который запрещал своей Жозефине мыться, когда он возвращался из похода. Женщина должна пахнуть естественно, но это касается только секса с ней. В остальном я был сторонник гигиены, не очень приятна дама если у неё изо рта пахнет тухлятиной и затхлостью от тела. Хуй у меня встал колом, и я целуясь в засос с Марусей, помял одной рукой ей ягодицы через её офицерские галифе. И был приятно удивлён, пухлостью жопы соратницы Махно.
— Петро, иди сюда. Я смотрю тут все целуются, а мне со своим бойфрендом и обняться не дают....
— вышедшая из дома с бутылкой " шнапса" в одной руке, и с пачкой немецких сигарет в другой. Марина, увидела как Марьяна и я, сосёмся с нашими гостями из прошлого. Тут же позвала к себе парня в тельняшке, кормившего овсом лошадей. И тоже страстно его поцеловала в засос, не забывая при этом мять пареньку член через штаны.
— Все отбой, рассосались тут у меня я смотрю. Дел ещё полно. Сходим на колокольню, а потом все вместе и поебемся. Устроим " прописку" новым членам нашего отряда. А сейчас давайте выпьем и пойдём в подвал за водкой, сигаретами и закуской...
— сказала Марьяна, наливая водки в стаканы оставленные на траве во дворе, после вечернего застолья.
— Дрянь водка, царская получше будет. А сигареты хорошие...
— сказала Маруся, после того как она выпила не закусывая стопку " шнапса" и закурила сигарету, красиво выпуская дым из губ. Я вовремя подсуетился и дал атаманше из Гуляйполя, прикурить от зажигалки найденной в траве. Маруся, признательно одарила меня взглядом своих зелёных глаз. И у меня в голове мелькнула мысль, что я один с ней пойду на колокольню и там её наверху выебу. Мне дико до ломоты в члене, захотелось первому засадить Марусе, и быть с ней без посторонних глаз.
— Да это же немецкая водка, мы такую на германском фронте пили в шестнадцатом году...
— воскликнул Юрко, сидящий на траве в обнимку с Марьяной и держащий в руках ополовиненную квадратную бутылку " шнапса ". Марина моя мать, сидела рядом с бравым матросом Черноморского флота, чубатым парнем Петро. У которого на его бескозырке было написано " Черноморский флотъ". Ну я, прижимался к анархистке Марусе, держа в своей руке, грубоватую ладонь молодой женщины. Во дворе дома мы сидели вшестером, а остальные члены нашего отряда ушли к реке. Девчата за водой в родник, а парни с Михалычем, уехали верхом на лошадях, поить и купать их в речке Плетнёвке.
— Так ты у меня ещё и в Первую Мировую воевал дорогой...?
— Марьяна ласково посмотрела на красивого чернявого парня Юрко. Который в свои двадцать пять лет, успел повоевать на Германском фронте, поучаствовать в революции. И поколесить с атаманшей Марусей по Запорожью и Приазовским степям.
— Тьфу, вояка из него. Я по более их всех воевала, и в Македонии турок шашкой рубила. А эти вояки все в окопах в Галиции сидели, и водку жрали...
— сказала Маруся, злобно смотря в сторону своего бывшего ебаря Юрко, и ласково обнимая меня свободной рукой. В другой руке красивая рыжая анархистка держала сигарету.
— Мария Никифорова, единственная женщина принятая на службу во французский иностранный легион...
— прочитала моя мать из книжицы про Нестора Махно, которая валялась тут же на траве. И где по мимо описания деятельности атамана крестьянской армии. Коротко описывалась биография его соратницы, атаманши Маруси.
— А ты мой милый, где воевал...?
— Марина приобняла парня в матросской тельняшке, бывшего возницу анархистки Маруси. Петро был молодым и по виду не особо старше меня.
— У меня под юбкой он воевал. Неблагодарный сученок. Я его от " белых " в Севастополе спасла. К себе в отряд пристроила, накормила и одела. А он меня продал при первой же возможности...
— отвеитила за Петро, атаманша Маруся. Рыжая анархистка, была зла на своих бывших бойфрендов, которые присягнули на верность другой атаманше, а её связали верёвками.
— Да пошла ты в жопу Маруся. Ты мне больше не командирша. Я не хочу людей убивать и грабить. Как это вы делали с Махно...
— огрызнулся на свою атаманшу, парень в тельняшке, на всякий случай прижимаясь к Марине. Все же он побаивался Марусю и не напрасно, я видел как рука рыжей красотки, было дернулась к сапогам одетых на ней. Где за голенищами у Маруси раньше лежали наганы. И я не сомневался что в своём времени за подобные слова в свой адрес. "Хозяйка Приазовья", не задумываясь застрелила бы молодого парня. Уж очень крута и воинственна была атаманша Маруся.
— Ладно, все успокойтесь. Тут я командир, а ваши разборки остались в прошлом. Если и будем кого-то грабить, то только по моему приказу. А сейчас давайте ещё по одной и пошли в подвал за водкой и сигаретами....
— сказала атаманша Марьяна, от внимательных глаз которой не ускользнуло движение руки Маруси к голенищам сапог.
— За здоровье атаманши Марьяны....
— толкнул тост парень в чёрной черкеске. Юрко не сводил глаз с нашей очаровательной командирши. И наверное как и я по отношению к Марусе, мечтал засадить черноволосой девушке Марьяне.
— За вас тётя Марина...
— воскликнул Петро, влюбленными глазами смотря на мою мать. Молодой парень по уши влюбился в зрелую красавицу Марину, у которой под чёрной блузкой выпирали обалденные груди. Да и матрос видел мою мать голой и знал какой огромный чёрный треугольник расположен у неё внизу живота.
— А я Костю люблю. И выпью за его здоровье на будершафт...
— засмеялась рыжая Маруся, чокаясь со мной рюмкой и выпив шнапса, вместо закуски поцеловала меня в губы в засос. Я очевидно приглянулся этой "дикой степной кошке" с зелёными глазами и натертыми рукояткой сабли ладонями. Она страстно сосясь со мной, не хуже моей матери, положила руку мне на ширинку и помяла мой член. Причём Маруся как бы его ощупывала, стараясь узнать размер. И судя по тому как приятно расширились зелёные зрачки её кошачьих глаз. Мой хуй соратнице Махно понравился. А он у меня стоял колом, от прикосновения грубых ладоней рыжей анархистки. И у меня было дикое желание завалить Марусю на траву, стащить с неё офицерские галифе вместе с сапогами. И ебать эту рыжую блядь до посинения.
Но эта сука долбанная атаманша Марьяна, скорее всего не даст нам поебаться раньше времени. Да и другие члены нашего отряда вот вот придут с реки. А тогда начнётся совместное порево, и мы так и не сходим на колокольню и не отнесём угощение призраку. Этого нельзя было делать, тем более перед походом на болото. Марьяна поцеловавшись с Юрко, тоже помяв парню член через штаны. Встала с земли и приказала всем идити в подвал за водкой.
— Запомни Маруся, первой с кем ты займешься сексом в нашем времени. Это буду я, у меня как следует полижешь пизду. А только потом я разрешу тебе лечь под Костю и других мужчин и женщин нашего отряда....
— Марьяна рывком подняла рыжую Марусю с земли, и прижав атаманшу из прошлого к тачанке, поцеловала ту в губы коротким поцелуем.
— Как прикажете госпожа Марьяна. С вами так с вами, я и с Костиной мамой не прочь развлечься...
— хихикнула Маруся, отталкивая от поднявшейся с травы Марины, её бойфренда Петро, и целуя мою мать в губы в засос.
— А ты не триперная случайно Маруся? В вашей банде наверняка трипер ходил...?
— спросила у рыжей анархистки Марина, отстраняя девушку от себя, и брезгливо вытирая губы после поцелуя с ней. Моя мать была зла на Марусю, из за её нападок на Петро, которого Марина полюбила.
— Да нет я чистая, да и они тоже. А сифилитиков и триперных, я сама лично из наганов расстреливала...
— ответтила моей матери Маруся, кивая на своих бывших соратников Юрко и Петро.
— Да какая разница мам, есть у них и у неё трипер или нет? Ведь после похода в прошлое, мы вернёмся из него как заново рожденные, без болезней. Вспомни, у вас с тётей Оксаной, даже девственность появилась...
— сказал я своей матери, зная что перемещение во времени, излечивает и молодит организм.
— Да верно сынок, у меня и у Ксюхи, " целки" появились. Хотя мне её в пятнадцать лет в детдоме "сломали"...
— засмеялась Марина, прижимаясь как текущая сучка к Петро, а тот во всю лапал рукой, крупные груди моей матери через одежду.
— Атаманша Марьяна, я думаю что вам все же не стоит сейчас идти к призраку на колокольню. Вместо вас пойдёт со мной Маруся, её полицай лучше примет. Ведь она достаточно на тот свет большевиков отправила. И " Плетнёвский призрак" это оценит....
— предложил я Марьяне, уважительно назвав на вы девушку, которую ебал и в рот и в жопу. И я попал в точку, Марьяна для вида сделала задумчивое лицо, наморщив свой красивый носик. Словно она думала разрешать мне идти с Марусей, или нет. Но ответ был написан у неё на губах. Партизанке было неохота самой тащиться к церкви, и лезть на колокольню, по узкой винтовой лестнице без перил. Рискуя в любой момент сорваться вниз и сломать себе шею. Да и неизвестно было то обстоятельство, как её вообще воспримет призрак полицая? Ведь Марьяна как ни крути была партизанкой, и смертным врагом тех, кто сейчас лежит в блиндаже на острове. Вдруг на этот раз немецкая форма одетая на девушке, не сработает и призрак сбросит её с колокольни? Нет уж, пусть со мной лучше идёт Маруся. Её полицай точно не обидит.
— Дело говоришь боец. Иди с ней, но не вздумайте там ещё еблей на колокольне заниматься. Положите подношение призраку и возвращайтесь домой. Понял Костя? Или я твои яйца оторву...
— угрожающе сказала мне Марьяна, но глаза девушки при этом смеялись. Она помнила как сама трахалась со мной на хлипком подоконнике церковной колокольни. И как призрак полицая возник за моей спиной. И это был своеобразный ритуал, после которого " Плетнёвский призрак " как правило давал " зелёный свет".
203
