Предисловие
Этот рассказ является продолжением моего рассказа «Аттестат зрелости». С момента его выхода прошло уже 15 лет. Вот и этот рассказ бы должен называться «15 лет спустя», но сами понимаете... Спешу заверить, что все действующие герои являются совершеннолетними. Впрочем, никто не запрещает читателям дофантазировать что-нибудь на свой вкус. Приятного чтения!
Кейт Миранда
[email protected]
***
Со спины, стройная фигурка девушки изящно и эротично извивалась в блеске цветных огней. Изгибалась тонкая талия, завораживающе двигались руки в такт музыки. Движения её бёдер стали ритмичными, взбивающими пышную кайму короткой юбочки. Музыка оборвалась, и теперь было слышно лишь её дыхание. Частое, напряжённое, эротичное. Она повернулось лицом к Евгению Александровичу, и он узнал в девушке свою дочь Ларису. Частые толчки тёплого дыхания коснулись его щеки. Он узнал её знакомый, хрипловатый, чуть в нос, голос, когда в ушах зазвучали её вкрадчивые слова в темпе рэп хип-хоп:
Талия похожа
На песочные часики,
Ластиком стирает
Твои мысли
Моя пластика!
Евгений Александрович резко проснулся, полежал, приходя в себя от необычного сна. Встал с кровати и, обув мягкие тапочки, проследовал в туалет. Он уже второй раз посещал туалет, и был уже второй час ночи.
«Уж не простатит ли начинается?» - в который раз подумалось ему с беспокойством. Выходя из туалета, он бесшумно выключил свет и осторожно прикрыл дверь. Делал он всё это машинально, чтобы не разбудить свою супругу. И в это момент ему пришло в голову, что супруги дома нет, она уехала в гости к сыну Антону. Антон ведь после окончания университета, уехал тогда с семьёй в другой город. Вспомнив про сына, Евгений Александрович невольно вспомнил и все события, предшествующие этому. У него заныло сердце, когда он вспомнил жену своего сына и то, как он её тогда соблазнил. Его память услужливо рисовала картины того, как он овладевал телом молодой и почти невинной Олечки, как нагло и бесстыдно вторгался в её девичье лоно, задыхаясь от сладострастного чувства обладанием возбуждающими прелестями тела, которое по праву принадлежало не ему, а его сыну. Испытывая непередаваемое чувство, когда его член раздвигает юный, почти не тронутый и девственный бутон, и не привыкшее к вторжению узенькое влагалище девушки уступает натиску его раздувшегося, возбуждённого члена, пытаясь вновь сомкнуться, и тем самым усиливая наслаждение возбуждённого и извращённого мужчины. От этих греховных видений у Евгения Александровича даже началась эрекция. Несколько вялая, но для его возраста вполне приличная. «Да нет, не простатит», - успокоил он себя.
Неожиданно он почувствовал себя легко и свободно. Его строгой жены поблизости не было. Елена Сергеевна в последние годы неожиданно ударилась в религию. Она тщательно соблюдала все посты, а к супружеской жизни совсем охладела. Их занятия сексом было даже стыдно вспоминать, они напоминали самое начало их отношений, когда Елена Сергеевна позволяла своему будущему супругу потрогать себя, поприжиматься к ней и иногда, в виде особой милости, довести его до оргазма дразнящими прикосновениями пальчиков к возбуждённому члену. И сейчас всё в основном ограничивалось такой снисходительной мастурбацией рукой. Евгений Александрович должен был признаться себе, что уже не возбуждает свою своенравную жену. Сделав машинально пару шагов, он остановился перед комнатой их дочери Ларисы. Дверь была приоткрыта, и он тотчас обратил на это внимание. Евгений Александрович остановился, вместо того, чтобы проследовать в свою спальню.
Чувство свободы само по себе возбуждало. Сердце его дрогнуло, и по груди пробежал холодок. Чувствуя, что он делает что-то волнующе-запретное, он придвинулся к двери в комнату дочери и осторожно заглянул внутрь. В полутьме взор его упал на тахту, на которой спала Лариса. Она лежала на боку, спиной к нему и поджав ноги. Одеяло скомкалось и немного сползло, позволяя увидеть полную девичью попку в беленьких трусиках, выставленную словно напоказ.
Евгений Александрович замер. Что ни говори, но зрелище было эротичным, и он почувствовал, как его член шевельнулся в трусах, приподнимаясь. Перед ним лежала его дочь, но она спала. А значит, не нужно было маскировать своё природное вожделение. Ведь перед ним лежала красивая девушка, со стройными ножками, тонкой талией и просто восхитительной, вызывающе выпяченной попкой. Евгений Александрович осторожно облизал внезапно пересохшие губы. Когда он сбросил свои тапочки и сделал бесшумный шаг в комнату, он вышел из «правового поля», он стал моральным преступником, поскольку порядочному отцу ночью в комнате дочери делать было решительно нечего.
Сердце у него забилось, когда он сделал ещё несколько шагов, приблизившись к тахте. В тишине неожиданно хрустнула какая-то косточка у него в ступне, и он замер в шаге от ложа дочери. Он прислушался к её глубокому ровному дыханию, её плечико слегка приподнималось и опускалось под тонким одеяльцем. Простояв с минуту и успокоив себя, Евгений Александрович склонился над своей спящей дочерью. В этот момент он словно вступил в иную реальность, он стал как бы героем некоего фантастического фильма. Он опустился на колени, одно из которых громко хрустнуло. С колотящимся сердцем он замер, но ничего не изменилось. Его лицо склонилось ниже. Затаив дыхание, он буквально кожей лица почувствовал теплоту нежной кожи, осторожно вдохнул. Поднял лицо, выдохнул, наклонился снова, уже вплотную к манящей попке. Едва ощутимый манящий аромат он захватил своими расширившимися ноздрями. Он вдыхал его снова и снова, бесшумно выдыхая в сторону ртом и наклоняясь снова. Решившись, он с бесконечной осторожностью прикоснулся губами к гладкой и тёплой ткани трусиков, чья ткань была растянута упругой попкой. Ткань была очень тонкой, так что можно было увидеть тёмную тень между ягодицами девушки. Евгений Александрович приспустил свои трусы и взял в руку твердеющий член. Сжав пальцами член в основании головки, он принялся мастурбировать.
Чтобы не пыхтеть, он дышал ртом как загнанный конь, не отрывая взгляда от девичьей попки. Несколько раз он всё-таки не удержался от сдавленного кряхтенья. Его взгляд остановился и остекленел. Приближение оргазма лишило его всякой осторожности. Уже почти не владея собой, он прижался лицом, носом и губами ко гладенькой, туго обтянутой тонкой материей попке и горячо задышал в тёмную расщелину между ягодиц. Закрыв глаза, наполнил свой кулак горячей, брызжущей между пальцами спермой. Отдышавшись, он тяжело встал и торопливо вышел из комнаты.
Следующей ночью Евгений Александрович спал плохо. Далеко за полночь он проснулся и долго лежал без движения. Приключения прошлой ночи его возбудили. Он вынужден был признаться самому себе, что испытывает сильнейшее влечение к своей собственной дочери. Он разумеется, не знал, что Лариса приходится ему падчерицей и внучкой одновременно, это знала только его супруга. Неизвестно, как бы он отреагировал на такой жизненный поворот. Он считал Ларису своей дочерью, поздним ребёнком, результатом своей деятельности, когда супруга неожиданно позволила ему не только секс, но и в порыве страсти заставила его кончить в себя. И это уже будучи беременной от их сына, но он этого, конечно, не знал. Влечение к дочери было неправильным, преступным, и это несказанно его возбуждало.
Почувствовав более сильную, чем обычно, эрекцию, он нерешительно сел на постели. Просидев так некоторое время он, решившись, встал и тихонько вышел в коридор. Когда он увидел, что дверь в комнату дочери опять открыто, он судорожно сглотнул и на цыпочках приблизился к ней. Заглянув в комнату, он непроизвольно стиснул зубы и засопел. Лариса лежала на постели раскинувшись навзничь и сбросив одеяло. Её лицо было повёрнуто к стенке. Прекрасная точёная нога была частично прикрыта одеялом, но другая была видна полностью. Она была отставлена и согнута в колене так, что Евгений Александрович без труда мог видеть промежность своей дочери, едва прикрытую полупрозрачной тканью. Через трусики было видно тёмное треугольное пятнышко зоны бикини юной девушки, а ниже трусики образовали оттенённую светом от окна невообразимо возбуждающую складочку.
Евгений Александрович уже стоял рядом с постелью девушки, с торчащим как кол пенисом в семейных трусах. С трудом сдерживая дыхание, с неистово колотящимся сердцем, он склонился над девушкой, на это раз его лицо было в нескольких сантиметрах от почти не скрываемого под полупрозрачной вуалью лона своей дочери. Его ноздри жадно и напряжённо вдыхали деликатный аромат интимной девичьей плоти. Отец девушки с трудом сдерживал своё воспалённое возбуждение. Опершись рукой о постель, он низко склонился над ножками своей дочери, а потом потерял всякую осторожность, и его губы прижались к припухшим губкам юного цветка невинности. Губы отца и припухшие губки дочери отделяла лишь тонюсенькая, мягкая, почти не видимая ткань. Ах, как хотелось убрать её, эту помеху, познать своим ртом этот мягкий и податливый, истекающий неземным нектаром нежный фрукт. Разнять его, раскрыть, впиться, задрожать от нестерпимой жадности обладания им! В трусах у Евгения Александровича забил горячий скользкий гейзер, он издал несколько напряжённых, сдавленных звуков «А-кха!», чтобы затем, поражённый собственным бессилием и разочарованием от несвершившегося, пропитанного дурманом желания, подняться и сбежать из этой комнаты.
Евгений Александрович лежал на кровати, и по его лицу из сомкнутых глаз текли слёзы. Он содрал с себя отвратительно мокрые трусы и скомкав их, бросил в угол. Затем залез под одеяло и отвернулся к стене.
Лариса повернула голову и открыла глаза. Приподняв голову, прислушалась. Затем она согнула ноги в коленях, её рука скользнула в лёгкие невесомые трусики и прижалась к лону девушки. И задвигалась там, сначала медленно и плавно, затем убыстряя темп. В темноте раздавались её короткие вдохи и напряжённые выдохи. Она зажмурила глаза, её бёдра оторвались от постели, двигаясь вверх и вниз в темпе её направляющей руки. В беззвучном крике открылся её рот, и тонкая ниточка слюны зацепилась за раскрывающиеся губки. Затем её ягодицы упали на постель, а другая рука выхватила из-под головы подушку. Приподнявшись и плотно уткнувшись в свою подушку лицом, она закричала. И этот крик никто не услышал.
***
Елена Сергеевна была неприятно поражена, оказавшись в одном купе с тремя мужчинами. Он сидела на нижней полке, вяло, из вежливости, отвечала на их вопросы и украдкой осматривала своих нежеланных попутчиков. Это были вахтовики, возвращающиеся после полугодичной смены на Севере. Двое из них явно были не обычными работягами. Душой этой компании был жизнерадостный мужчина, ещё не достигший средних лет, похожий на доктора Ватсона, усатый, и с такой же обаятельной улыбкой. Именно он в основном и общался с ней. Вторым был довольно угрюмый тип в очках, с сильной проплешиной на массивном черепе. Он в свою очередь, был похож на Скиннера из «Секретных материалов».
«Я бы предпочла Малдера» - мысленно усмехнулась Елена Сергеевна – «Чем я не Скалли?».
«Скиннер» что-то буркнул в качестве приветствия и забрался на полку напротив неё. Ватсон расположился так же напротив, но внизу. Третьим был дизелист Андрий. Именно так: Андрий, довольно молодой парубок с Полтавщины. Со своим мягким южным «хгхЭ», частыми украинскими словами, он производил впечатление мягкого застенчивого юноши. Очень заботливого. Он отказался присесть рядом с Еленой Сергеевной:
— Таж приляжьте, мамо, видпочыньте! – серьёзно произнёс он, вперив свой взгляд – Так тож я тут посижу.
Елене Сергеевне понравилось, что её попутчики были интеллигентными мужчинами, а не грубыми существами, пьющими водку и играющими в «тыщщу». Внимание «Ватсона» и Андрия её льстило, и будучи от природы властной женщиной, она почувствовала определенную власть над этими мужчинами, и ей это было так же приятно, как и комплименты. Она попросила своих попутчиков выйти на минутку.
— Мне нужно переодеться, - мило улыбаясь, объявила она.
Мужчины с готовностью подчинились. Оставшись одна в купе, Елена Сергеевна сбросила туфли и колготки, поскольку в них было жарко. Обычно в таких случаях она надевала трико и ковбойку навыпуск, но сейчас что-то удержало её от этого. Она вспомнила взгляды мужчин, которые останавливались на ней, голодный взгляд «Скиннера», прикованный к её коленям, бегающие глаза Андрия, обволакивающий взгляд «Ватсона». Она достала из чемодана отливающие лайкрой чулки и надела их. Засунула ноги в шлёпанцы. Всё.
— Можно заходить! – весело крикнула она.
Заходящие в купе мужчины бросали на неё короткие царапающие взгляды. Взгляды были озадаченными, поскольку в облике их попутчицы как будто ничего не изменилось. Елена Сергеевна сидела в изголовье своей полки, скромно скрестив ножки и с книжкой в руке.
— Ну что ж, пошутил «Ватсон», - теперь ничего не мешает нам познакомиться!
Он вытащил из саквояжа плоскую бутылку водки и небольшую бутылочку с янтарной жидкостью.
— Давайте выпьем за знакомство! – провозгласил он.
— О, нет! Я не буду, - нерешительно отказалась Елена Сергеевна.
«Ватсон» с небольшими стаканчиками коньяка в обеих руках, быстро опустился перед ней на колени.
— Елена Сергеевна, не откажите! Только по глоточку! На брудершафт.
Он жизнерадостно улыбнулся и подмигнул.
— Только символически! За знакомство.
Вид мужчины, стоящего перед ней на коленях, произвел на Елену Сергеевну благоприятное впечатление. «Ватсон» неожиданно наклонился, и его губы прижались к её колену через тонкую ткань чулка.
— Перестаньте! – мягко сказала Елена Сергеевна, отмечая, как расширились ноздри мужчины у её ног, жадно вдыхающие запах её кожи через нейлон – Хорошо. На брудершафт.
«Конечно, это глупо» - промелькнуло в голове у Елены Сергеевны – «Пить в компании мужчин. Но они такие интеллигентные. И... такие голодные!».
Последняя мысль была совершенно нелогичной, но она вспыхнула и отозвалась приятным ощущением где-то внизу. Горячей волной прошёл по горлу коньяк. «Ватсон» протянул ей пухлую сладкую сливу.
— Закусите!
Елена Сергеевна ощущала на себе быстрые, как удары шпаги, взгляды мужчин, которые уже пропустили по стаканчику водки. Она подумала о том, что у этих мужчин полгода не было женщины. И она единственная женщина здесь, поэтому всё внимание этих мужчин направлено на неё. И это внимание затрагивало всё её женское естество, которое жаждало быть в центре этого внимания. В другое время такие мысли вызвали бы в ней резкое неприятие. Но сейчас она чувствовала себя расслабленной, отдыхающей от церковных постов и обрядов, которые она подсознательно считала обременительными и бессмысленными. И вся её строгие убеждения уплывали куда-то вдаль под успокаивающий перестук колёс. Ей вдруг пришло в голову, что и у неё уже давно по-настоящему не было мужчины. Она надкусила сливу, которая немедленно лопнула, и сладкий сок побежал по её пальцам. Она ойкнула от неожиданности и потянулась за платком.
— Вы позволите, - тихо произнёс «Ватсон».
Он взял её руку и принялся поочерёдно брать в рот пальцы Елены Сергеевны и облизывать их. Это было так неожиданно, что она замерла. Андрий завороженно смотрел на это, и «Скиннер» тоже. Губы «Ватсона» приникли к центру её ладони. Она не нашлась, что сказать, и в это время его рука мягко и решительно обняла её за плечи, а перед её лицом возник стаканчик с коньяком. Она машинально выпила его. «Ватсон» приник губами к шее у неё под ухом, а его нос зарылся в её волосы.
— Уже забыл, как пахнет женщина... – услышала она его бормотание.
Закрыв глаза и не сопротивляясь, она слышала его всё учащающееся дыхание, а его губы жадно и беспорядочно целовали её шею и лицо. Она запоздало дёрнулась, когда рот мужчины жадно приник к её рту. Нагло и торопливо проник в рот его язык, вынуждая её отвечать движениями её языка.
Напротив них происходило какое-то движение. Она поняла, что перед ней на коленях стоит юный Андрий, гладя её ноги и целуя колени. «Скиннер» сделал шаг к двери купе, он щёлкнул замком и, повернувшись, наблюдал за происходящим. Она почувствовала горячее торопливое дыхание на своих бёдрах, когда украинский хлопчик полез выше по её ногам, прижимаясь к ним лицом.
Елена Сергеевна внезапно осознала, что происходит. На какую-то секунду к ней вернулась трезвость мысли. Отпихнув от себя обоих мужчин, она вскочила, встав в проходе и держась руками за верхнюю полку.
— Что вы делаете! – выдохнула она своим, почти учительским тоном.
Постукивали колёса, слегка раскачивался вагон. «Ватсон», откинувшись сидел на её лежанке, Андрий сидел на коленях у её ног с собачье-умоляющим выражением на лице. «Скиннер» стоял спиной к двери, мрачно опустив взор.
«Что же это происходит со мной?» - подумалось ей.
От выпитого коньяка она ощущала слабость в ногах. Она стояла в окружении трёх разгорячённых мужчин, которые хотели её. Она почувствовала, что несмотря на свой уже пенсионный возраст, она вызывает желание у мужчин. Елена Сергеевна и в самом деле выглядела отлично, поскольку тщательно следила за собой. Больше тридцати пяти лет ей бы точно никто не дал, и она гордилась своей внешностью. Ей вдруг пришло в голову, что в своей жизни она никогда не участвовала в настоящей оргии. Никогда её не желали сразу столько мужчин одновременно. Она замерла.
«Ватсон» сразу уловил смену её настроения. Он поднялся и встал напротив неё. Они молча смотрели друг на друга, а затем он протянул руку и принялся расстёгивать пуговицы на её блузке. Закончив, он аккуратно снял блузку. Елена Сергеевна опустила руки, чтобы он смог сделать это. Её грудь начала колыхаться от всё более частого дыхания, сердце трепетало от волнения.
«Пусть так. Ведь я свободна!» - промелькнуло у неё в голове.
Купе сразу стало тесным, и мужчин уже ничего не сдерживало. Она почувствовала, как сзади придвинулся «Скиннер», и его лапы легли ей на талию. Внизу пыхтел Андрий, гладя её ноги и задирая ей юбку. «Ватсон» поднял её руки и принялся нюхать выбритые подмышки. Вслед за тем он принялся вылизывать их. «Скиннер» расстегнул молнию на юбке, и Андрий содрал её с бёдер. Происходящее здесь всё более возбуждало всех участников. И никто из проходящих мимо пассажиров и в соседних купе даже и не знал, что здесь происходит.
— Елена Сергеевна... Интересно, как пахнет у вас между ножек... – горячо дышал ей в ухо «Ватсон».
Он бесцеремонно оттолкнул бедром Андрия и опустился перед женщиной на колени. Гладя её ноги в гладких чулочках, он прильнул лицом к той точке, где они сходились, улавливая запах женского естества через материю. Вслед за тем, он потянул трусики Елены Сергеевны вниз, но они задержались выпуклостями её пышных ягодиц и затрещали под напором нетерпеливых пальцев, пока «Скиннер» сзади не помог им соскользнуть. «Ватсон» со сладостным стоном приник к покрытому жёсткими тёмными колечками волос лобку Елены Сергеевны. Вдохнул запах её промежности, в дороге уже третьи сутки немытой, полной запахов, естественных для здоровой женщины с нерастраченной сексуальностью.
Прошлой ночью, лёжа в темноте в вагоне транзитного поезда, под умиротворяющий перестук колёс, Елена Сергеевна ласкала себя, тихонько, чтобы не привлечь внимания своих соседей. Непривычность обстановки уже тогда возбуждала её. И в тишине неровные звуки от движений её рук под одеялом, всё громче выдавали себя нервными и быстрыми как мыши, шорохами. В купе вагона кроме неё ехали полная женщина с сыном - призывником. С выражением муки на своём лице, смешанным с воспылавшим желанием, она чувствовала, как её тело неожиданно сладостно отзывается на собственные прикосновения. Запустив пальцы в разрез половых губок и двигая средним пальчиком в преддверии влагалища, Елена Сергеевна чувствовала приближение оргазма. Она так давно его не испытывала! Ещё немного... Так... Ещё... Ещё...
Каким-то шестым чувством, она ощутила какое-то изменение в атмосфере вагона. Скосив глаза, она увидела, что мальчишка на верхней полке, смотрит на неё, широко выпучив глаза и полуоткрыв рот. Осознание того, что мальчишка на верхней полке напротив стал свидетелем её тайных интимных ласк, заставило её сердце громко застучать от возбуждения. Елена Сергеевна повернула голову в сторону своего случайного свидетеля и, глядя ему в глаза, медленно отбросила в сторону покрывало. Она лежала в спущенных гамашах, и её левая рука была просунута в трусики, двигаясь там и совершая недвусмысленные движения. Через некоторое время она как бы со стороны услышала своё неприлично шумное частое дыхание. Она сдержала его и на мгновение замерла. В тишине она услышала, как мальчишка шумно сглотнул. Потом стало слышно, как он мастурбирует. Громко сопя, издавая торопливый шум. Они лежали в полутьме уснувшего поезда, но не спали, возбуждая друг друга бесстыдными звуками, движениями и взглядами. Оргазм накатывал, и она уже не могла остановиться. Зажмурившись под внимательным взглядом напротив, она всхлипнула, а бёдра её дёрнулись вверх, и судорожное напряжение мышц, сжавших её руку, дало ей сладостную разрядку. Почти сразу же парень охнул, и она услышала, как дёргается его тело на поскрипывающей в такт верхней полке.
Сейчас, здесь, во внезапно ставшей душной атмосфере купе, она чувствовала, как «Ватсон» нюхая, смакует следы её прошедшего возбуждения. Её волосы на лобке впитали запах её страсти, оргазма, смешанного с оттенком селитры высохшей мочи. Запах женщины, полузабытый за месяцы воздержания, опьянял и возбуждал животную похоть. Мужчина поднял её левую ногу, отодвинул и со стоном наслаждения приник к тёплому и мягкому половому органу Елены Сергеевны, который уже повлажнел в ответ на прикосновения мужчин, обступивших её. Она потеряла равновесие, но сразу несколько рук подхватили её. «Скиннер» сдерживаясь и смакуя, гладил её округлые ягодицы, его руки шли дальше, гладили живот, выдающиеся вперёд женственные бёдра, ласкающими движениями ощупывали резинку чулок. Андрий, привалившись сбоку, мял её груди через лифчик. Его дрожащая рука тщетно дёргала этот предмет дамского обихода, пыталась расстегнуть его, пока «Скиннер» ловким движением не помог ему. «Ватсон», задыхаясь от возбуждения, обжигая промежность женщины своим дыханием, раскрыл лепестки любовного цветка, сохранившего весь свой соблазнительный вид, и приник к губами и языком к раскрывшейся розовой щели. Елена Сергеевна непроизвольно ахнула, и это возбудило мужчин ещё сильнее.
— Мамо, мамо, та любите ж мене! – стонал ей в ухо Андрий.
Он взял её руку, сладкую от сока сливы и мокрую от слюны «Ватсона» и положил на свой возбуждённый вздыбленный член. Елена Сергеевна не поверила своим ощущениям. Она впервые в жизни держала в руках возбуждённый мужской орган, который казался просто огромным. Он был длинный и толстый, и было невероятно, что он принадлежит скромному украинскому пареньку. Тот охал, закинув голову и непрерывно выдавливая «Мамо!.. Мамо!..», когда рука стоящей перед ним женщины принялась поглаживать и подрачивать этот орган, достойный самого желанного любовника.
«Скиннер» тоже нуждался в удовлетворении. Он также стоял с уже спущенными трусами, и его вздыбленный член во всю длину приник к ягодицам Елены Сергеевны и двигался в расщелине между ягодицами вверх-вниз, истекая скользкой прозрачной смазкой. Он сосредоточенно сопел ей в ухо, в то время как в другое ухо в избытке чувств стонал Андрий. Купе наполнилось напряжённым сопением, постанываниями мужчин и нечастыми ахами женщины, несказанно их возбуждающими.
В какой-то момент Елена Сергеевна почувствовала, как член «Скиннера» начинает тереться снизу о её промежность и пробирается вперёд с явным намерением проникнуть в святая святых.
— Макс, сука! – вскрикнул «Ватсон», вскакивая.
Очевидно, что увлёкшись оральными наслаждениями, он неожиданно лизнул головку пениса своего товарища. Впрочем, этот эпизод не вызвал никакого ажиотажа, все были слишком увлечены иным. «Ватсон» на правах лидера и альфа-самца, быстро взял ситуацию в свои руки.
— Андрюха, Макс! – приказал он, тяжело дыша – Возьмите... Елену Сергеевну на руки.
И сразу же мускулистые руки мужчин ухватили её под мышки и под колени и легко подняли в воздух. Мужчин охватило нетерпеливое жгучее желание, подогреваемое месяцами воздержания. Они держали на руках возбуждающее женское тело, тем самым чувствуя обладание им, пусть и не то, которое бы хотелось. Но даже и прикасаться к нему было несказанно приятно. «Ватсон» мгновенно остался в штанах, спущенных вместе с трусами до колен. Он приблизился к Елене Сергеевне и взял её за ягодицы, чтобы приподнять её таз повыше.
Елена Сергеевна внезапно поняла, что сейчас произойдёт то, во что она до сих пор почему-то не верила. Всё, что было до сих пор, было какой-то игрой в оргию, было чем-то ненастоящим, но теперь вдруг отчётливо осознала, что сейчас ею овладеет мужчина. Она не смогла сформулировать для себя, хочет она этого или нет. «Впрочем, это ведь тоже игра» - пронеслось у неё в голове.
В купе неожиданно наступила тишина. Все смотрели как заворожённые на то, как стоящий как кол член «Ватсона» медленно погружается в лоно висящей в воздухе женщины. Елена Сергеевна вскрикнула от неожиданности, когда головка члена, преодолев небольшое сопротивление, проникла внутрь её влагалища. Мужчина, овладевший женщиной, тоже охнул от избытка сладостных ощущений, когда его член со всех сторон охватила приятная, влажная и узкая женская плоть. И он, и её партнёрша очень долго не имели настоящего полового сношения и сейчас самозабвенно ловили вновь открывамые для себя ощущения. Восторг сладострастного чувства передался и Андрию со «Скиннером», которые восторженно выдохнули. Они почувствовали себя участниками этого развратного действа, и не сговариваясь, двинули Елену Сергеевну навстречу мужчине, словно таран. Она висела в воздухе в мужских руках, которые её раскачивали. Ей не сразу пришло в голову, что это небезопасный секс, но эта мысль лишь сверкнула и погасла. Она обняла за шею Андрия со «Скиннером», чтобы помочь им держать её. «Как же это развратно!» - думала она, когда «Ватсон» закинул её ноги себе на плечи. Он держал её за ноги, а мужчины – за ягодицы. Зазвучали частые шлепки от соударения обнажённых тел. Они всё учащались, а затем «Ватсон» застонал и дёрнувшись, нанёс сильный удар бёдрами. Ахнул. Ещё удар, ещё. Он замер. Все тяжело дышали и были в поту. В купе стало душно и жарко. Ватсон дёрнулся ещё несколько раз, выпуская последние струйки спермы в гостеприимное влагалище. Он и не подумал вынуть свой член во время оргазма. А скорее всего, просто не смог.
Елену Сергеевну опустили на ноги. Все трое стояли, тяжело дыша и осознавая произошедшее. «Ватсон» натянул штаны на всё ещё торчащий пенис. Дрожащими руками нашарил сигареты и подошёл к двери.
— Макс, закрой. Выйду покурить, - выдохнул он.
Щёлкнул замок. Наступила некомфортная пауза. Елена Сергеевна нерешительно наклонилась над своим сиденьем, чтобы нащупать трусики. В этот момент, сильные руки схватили её за талию. Выпрямиться она не успела. Член «Скиннера» вновь проник в её промежность. Направил в нужное место рукой. Его бёдра прижались к ягодицам женщины, ощущая приятное чувство погружения в источник мужского наслаждения. Было слышно, как он с шумом дышит. Елена Сергеевна молчала. А потом последовали бесстыдные чмокающие звуки влагалища, подвергнувшегося сексуальному вторжению твёрдого как камень члена. Крепкие руки мужчины держали её за талию и прижимали к себе, затем отстраняли, позволяя его члену сновать в любовном тоннеле женщины с податливыми и упругими стенками. Член «Скиннера» скользил по исторгнутому семени предыдущего мужчины, с каждым толчком выдавливая его из тесного пространства наружу. По ногам Елены Сергеевны потекли липкие белесые капли, оставляя влажные тёмные следы на лайкре чулок.
Чтобы сохранить равновесие, Елена Сергеевна была вынуждена опираться руками о стенку купе. Унизительность этой позы её возбуждала. Мужчину, который её трахал, тоже. Его движения становились всё более грубыми, он громко и жадно сопел. Он остановился, когда в дверь вдруг постучали. Это вернулся «Ватсон». Андрий впустил его, и тот осторожно заскользнул в вагон, с любопытством глядя на происходящее. Сильные руки «Скиннера» схватили за грудь Елену Сергеевну и принудили выпрямиться. Теперь она стояла в проходе, держась руками за верхнюю полку, а сзади к ней, не вынимая из неё члена, прижимался «Скиннер».
— Вы замужем, я вижу, - выдохнул он ей в ухо.
— Да, - ответила она после паузы, тяжело дыша.
— Хорошо, - удовлетворённо сообщил он – Повернитесь к окну, так удобнее.
Елена Сергеевна отстыковалась от члена мужчины, повернулась к столику, и «Скиннер» с силой нагнул её так, что она была вынуждена опереться о столик руками и локтями. Он двумя руками натянул крайнюю плоть на скользкую головку члена, а затем Елена Сергеевна ощутила, как она ткнулась ей в анус между грубо раздвинутых мужчиной ягодиц.
— Нет!!! – вскрикнула она.
«Скиннер» властно взял её ладонями за талию, нагнулся и буквально подмял Елену Сергеевну под себя.
— Тихо! – угрожающе произнёс он – Это не больно. Никогда не пробовали в попу?
— Нет, нет! Прошу вас!
— Расслабьтесь, - посоветовал её «Скиннер».
— Не на... Ааа!!!
Елена Сергеевна почувствовала, как жёсткая и скользкая от спермы головка члена вошла её в анус. Она громко заплакала от боли и страха. «Скиннер» часто дышал ей в ухо.
— Не бойтесь. Всё хорошо.
Член не двигался, и Елена Сергеевна немного успокоилась. «Скиннер» гладил её ноги, живот, грудь. Затем член осторожно задвигался вперёд-назад, неспешными и медленными движениями. Елена Сергеевна испытала неожиданно приятное ощущение, связанное с болью, которая теперь казалась скорее приятной. Она застонала, когда его член двинулся дальше, а «Скиннер» принялся натягивать на себя Елену Сергеевну. Наконец его бёдра вплотную придвинулись к ягодицам насаженной на его вздыбленный кол женщины. Он плотно прижался к спине Елены Сергеевны и с наслаждением ткнулся носом в её мокрые от пота волосы.
— Ну вот, ты не девочка теперь здесь, - удовлетворённо выдохнул он, переходя на «ты» – Я первый тебя ебу в попу. Выебать тебя в жопу? Ну?!
Он ударил Елену Сергеевну бёдрами.
— Да! – сдавленно вскрикнула она.
— Скажи развёрнутым предложением.
— Выебите меня!
— В жопу.
— Выебите меня в жопу!
— Хорошо! – смилостивился он – Хорошо, моя сладкая попка!
Когда его член двинулся наружу, Елене Сергеевне показалось, что она обкакалась, и она инстинктивно напряглась, невольно сдавив член мужчины, который удовлетворённо охнул. Сделав несколько движений, мужчина задвинул свой член до отказа в Елену Сергеевну и ахая, задёргался, с силой продолжая натягивать её на себя. В животе Елены Сергеевны стало расслабленно тепло, когда давно сдерживаемые горячие выбросы спермы стали бить в тесном пространстве её внутренних органов. «Скиннер» громко пыхтел, а потом слез со своей партнёрши и принялся одеваться. Елена Сергеевна кое-как натянула бельё, легла на своё сиденье и укрылась одеялом. Она с трудом приходила в себя после лавины совершенно новых для себя ощущений. «Ватсон» со «Скиннером» легли на свои полки.
— Олёна Сергиивна! Мамо, я люблю вас! – услышала она возле своего уха.
Она обернулась к проходу, невольно освобождая место для Андрия, который тут же прилёг рядом. он гладил пальцами её волосы и целовал лицо.
— Макс и Стас – вони таки скоты... Мамо!
Его рука мягко овладела её рукой. Он спустил трико и осторожно положил её руку на свой пышущий жаром член. Горячие губы хлопца жадно припали ко рту Елены Сергеевны. Она ответила, и они несколько минут целовались. Елена Сергеевна осторожно ласкала внушительный член постанывавшего от наслаждения юноши. Она чувствовала, как мальчик благодарен ей даже за самую малость. Ей даже стало досадно, такой славный мальчик был вынужден ждать своей очереди, пока двое грубых самцов удовлетворялись её телом. Сейчас они лежали на своих полках и смотрели в потолок.
— Ох, Олёна Сергиивна, та яйця теж! – попросил юноша, направляя её руку в нужном направлении – А тож я закиньчу зараз...
Он расстегнул её лифчик и припал ртом к её соскам, он как годовалый младенец, мял и сосал её груди. Она по-матерински гладила его по голове.
— Мамо, - попросил он, подняв лицо и жалобно глядя на неё – Мамо, будьте ласка, сидайте на мене!
Андрий вскочил, приподнял верхнюю полку и снова лёг. Он был в одной майке, с торчащим вверх членом, похожим на кеглю. Елена Сергеевна склонилась над юношей, перекинула через него ногу в изящном чулке. Оттянула внизу трусики и стала осторожно опускаться на половой орган украинского хлопца. Андрий ахнул радостно, когда его партнёрше удалось ввести в себя головку его детородный органа. Он счастливо обнял «Олёну Сергиивну» за бёдра, медленно поднимающиеся и опускающиеся, в то время как она, закусив губу и закрыв глаза, постепенно опускалась всё ниже, принимая в себя член юноши.
— Мамо, мамо! – стонал он беспрерывно.
Елена Сергеевна с наслаждением совокуплялась с молодым юношей под любопытными взглядами двоих мужчин. Почему он называл её мамой? Может быть, потому, что всегда мечтал так любить свою маму? А может быть, он это и делал? Там, у себя, на Украине?
Андрия на самом деле влекло к взрослым красивым женщинам. Когда он достиг возраста полового созревания, он вспоминал, как будучи ребёнком, ходил мыться в баню вместе с мамой и сестрёнкой. Он помнил, что у мамы была большая грудь, а в паху – треугольник пышных чёрных волос, и что и у мамы и у сестры там больше ничего не было. И эти воспоминания вызывали неприятные возбуждающие всплески энергии внизу живота. А однажды у них гостила тётя, мамина сестра. Он как всегда, мылся в бане с мамой и на этот раз – с тётей. Вид обнажённой тёти вызвал у него какие-то непонятные, нетерпеливые ощущения, от которых его писюн стал твёрдым и стал некрасиво топорщиться. Наверное, поэтому, мама, нахмурившись, посмотрела не него. А тётя напротив, улыбалась. Наверное, ей было смешно от взгляда на этот непослушный орган. Андрию стало стыдно за него, но сделать с этой непослушной частью тела он ничего не мог. С той поры мама уже не брала его в баню. Она приходила одетая и быстро его мыла.
Андрий помнил, что той ночью он проснулся. Они с тётей спали в одной маленькой комнатушке на отшибе. Он проснулся от того, что тётя прилегла рядом с ним. Он прильнул к ней и уснул. Из какого-то далёкого воспоминания всплыло ощущение, что он так спал когда-то с мамой, и это было так спокойно и приятно... А сейчас он проснулся от того, что стало жарко. Горячее тётино тело прильнуло к нему. Он почувствовал на своём лице её тёплое дыхание, а затем мягкие тёплые губы прижались к его губам. Затем рука тёти нырнула под одеяло, и он вздрогнул от её осторожных прикосновений. Затем её голова нырнула под одеяло, и ему вдруг стало как-то приятно и тревожно одновременно. Он погружался во что-то влажное, горячее, ласкающее... Он плохо помнил, что было потом. Помнил лишь, горячее дыхание тёти в темноте, и было жарко и душно под одеялом и тяжело. И тяжело дышать. И приятно. Так же приятно, когда тётина голова пряталась под одеяло... Тётины тяжёлые груди толкают его в лицо, развинутые ноги свешиваются с кровати. Такое чувство, что вот-вот описаешься. А потом у него странно ныли мышцы живота, как будто он долго и долго смеялся.
Сейчас на Андрии лежала красивая русская женщина, которая дарила ему наслаждение от полового акта. И давние, забытые ощущения вновь и вновь будоражили его нервы и чувства.
Поздно ночью, под перестук колёс, Андрий уже в третий раз, принялся кончать в без сил лежащую на нём Елену Сергеевну. Неимоверное количество спермы стекало по его пенису, мошонке и промежности. Простыня под ним была вся мокрая и заскорузлая. Юноша осторожно опустил женщину на их ложе любви, нежно поцеловал её, забрался к себе на полку и заснул как убитый. Он не слышал, как Елена Сергеевна стала одеваться и собирать постель.
Дородная проводница, с высокой грудью, широкими бёдрами и толстым задом, принимала у Елены Сергеевны постельное бельё. Попав рукой в холодное, мокрое и скользкое пятно, она брезгливо поморщилась. Посмотрела на пассажирку со злой усмешкой:
— Я вижу, вы славно провели время!
— Чего и вам желаю, - отпарировала Елена Сергеевна – Нет, правда! Рекомендую. Мужчины полгода не видели женщин, так что не упустите.
Проводница презрительно фыркнула и отправилась по своим делам. Она ведь не такая шлюха, как некоторые.
Возможно, она даже сама в это верила. Но на деле, она была обычной, изголодавшейся по мужской ласке женщиной. Муж у неё пьяница. Может быть поэтому она предпочитала колесить в поездах, общаться с различными людьми, и здесь ей иногда выпадали мгновения простого бабьего счастья. Она вспоминала, как однажды в купе ехала пара молодожёнов. Они скупили всё купе, чтобы им никто не мешал. Проводница посидела с ними, благо был повод поговорить. Она перехватывала красноречивые взгляды молодых людей друг на друга, она завидовала этой девушке, которая ехала с юным мужем в свадебное путешествие. И вот тогда она решилась на этот свой непонятный даже для неё самой шаг.
Ночью, когда весь вагон погрузился в сон, она осторожно открыла дверь в купе молодожёнов и протиснулась внутрь. Молодые люди спали на нижних сиденьях. Девушка лежала справа ничком, уткнувшись в подушку. Её молодой человек спал на спине справа под лёгкой простынёй, опираясь о стенку согнутым коленом. Проводница откинула простыню, и в это время юноша проснулся.
— Что случилось? – прошептал он недоумённо.
— Тссс! – ответила она, приложив палец к губам.
Затем решительным движением сдёрнула с молодого человека трусы.
— Вы что?! – шёпотом выдохнул тот, бросая панический взгляд на свою спящую жену.
— Тихо! – строго шикнула на него проводница – Жену разбудишь.
Она быстро опустилась перед сиденьем на колени и взяла в рот член юноши, придерживая его двумя пальцами. Парень дёрнулся, но она положила на его живот ладонь и принялась делать ему минет. Парень протянул руки, чтобы оттолкнуть её, но когда его руки коснулись головы женщины, его пальцы погрузились в её волосы, и он, держа её в руках, принялся задавать темп оральных фрикций. Пилотка слетела с качающейся вверх-вниз головы проводницы. В тишине, под стук колёс, раздавалось учащённое сопение двоих людей и звуки лизания и причмокивания. Член быстро твердел, и через минуту уже стоял в полной готовности. Проводница поднялась и, задрав форменную юбку, быстро залезла на своего пассажира. Через мгновение член юноши был поглощён ждущим жадным женским органом. Проводница, сопя и двигая жирным задом, с наслаждением насиловала молодожёна. Парень переводил взгляд с неё на свою юную жену и обратно. Звуки, которые издавала вульва проводницы, были такими же влажными и чмокающими, какие издавал её рот. Девушка на соседнем сидении внезапно простонала и шевельнулась во сне. Двое совокупляющихся замерли. Выждав некоторое время, проводница продолжила половой акт с юношей. Последний, уже не сдерживаясь, гладил её широкие бёдра и пышный зад, обтянутые эротичными колготками-чулками. Расстегнул на ней китель и рубашку, выпустил массивные груди, впился в них ртом. Затем, проводница приподнимаясь, скакала на юноше, дошедшем до оргазма. Встала с увядающего и влажного от собственных выделений члена, привела одежду в порядок и вышла из купе. А юный муж долго лежал, потрясённый неожиданным приключением. Затем встал, торопливо оделся и, бросив взгляд на спящую юную супругу, вышел из купе. Через несколько минут он уже был в служебном купе перед стоящей раком проводницей и беззастенчиво трахал её. Вернувшись в своё купе через полчаса, он с сытым удовольствием посмотрел на свою супругу и уснул с приятным чувством, что он кого-то обманул, обыграл, добился дармового успеха... Что в его жизни будет ещё много женщин. А проводница украла для себя немножко чужого счастья.
Нельзя сказать, что повседневная жизнь проводницы была до краёв наполнена сексуальными приключениями. Тем не менее, ей всё-таки было что вспомнить. Однажды, во время длинного перегона, она задремала на лежанке в своём служебном купе. Она с неудовольствием проснулась от требовательного стука в дверь. Дверь резко открылась, и в купе зашёл невысокий лысоватый мужчина с брюшком и неприятным взглядом, чем-то похожим на Берию без очков.
— Вам чего? – неприязненно спросила проводница, усаживаясь на лежанке.
Мужчина неприятно улыбнулся, достал из кармана купюру в тысячу рублей и положил на стол, после чего начал расстёгивать брюки. У женщины перехватило горло от негодования, вызванной такой наглостью. Затем вдруг её взгляд упал на купюру на столе. Именно тогда, её срочно нужны были деньги на лекарства своей дочке. Она проглотила комок в горле и подняв руку, показала два пальца. Мужчина презрительно ухмыльнулся, достал портмоне, осторожно вытащил ещё одну зеленоватую бумажку и бросил на стол. Он спустил брюки с трусами, придвинулся поближе к женщине и, выпятив толстый полувставший член, приказал:
— Соси.
Через некоторое время купе заполнилось звуками от неумелого минета в исполнении проводницы и шумного частого дыхания мужчины. Проводница закашлялась, несколько раз её едва не вырвало. Затем ей пришлось сесть на столик, широко раздвинув ноги, в то время как «Берия» устроился перед ней. Он ввёл в неё свой раздавшийся член и начал неторопливо сношать её. Женщина сидела, отстранив голову в сторону, в то время как мужчина натужно сопел около её уха. Наконец он издал короткий звук, схватил её за ляжки и прижал к себе. Через пару десятков секунд он резко отстранился, его полуобмякший член вывалился из половых губ женщины, выпустив наружу неопрятную струйку спермы, которая по краю столика сползла на пол.
В течение часа у проводницы побывали все мужики из того купе, в котором ехал «Берия». Они подходили один за другим, смущённо улыбаясь протягивали деньги, вылезали из своих брюк и семейных трусов. В отличие от «Берии», они были простыми мужичками, которые изменяли своим жёнам разве что по пьяни. Вот и сейчас, от них пахло водкой, которую они накатили перед приходом. Они неловко залазили на проводницу, так же, как на свою супругу, и сделав несколько торопливых фрикций, кончали, издав короткий жалобный звук.
Уже позже, проходя мимо этого купе, проводница слышала голоса и смех мужчин. Они пили водку и громко комментировали свои необыкновенные приключения в купе проводницы. На следующем ночном перегоне, когда она задремала, кто-то поскрёбся в её дверь и нерешительно зашёл внутрь. Это был худощавый и прыщавый юноша – студент из соседнего купе с мужиками. Его место было на верхней полке. Юноша был бледен и буквально трясся от нервной дрожи. Его руки беспрестанно мяли и разглаживали несколько сотенных и пятисотенных купюр. Проводница усмехнулась. «Подслушал тех скотов и соседнего купе» - подумала она.
— Дверь закрой, - произнесла она негромко – На замок закрой.
Юноша неуклюже завозился с замком, затем сделал шаг, положил тонкую пачку купюр на столик у окна и тут же отступил назад. Стоял с бледным лицом и бегающими глазами.
— Иди сюда, не бойся, - успокаивающе произнесла проводница.
Она, улыбаясь, принялась расстёгивать джинсы студента.
— В первый раз, да? – вкрадчиво спросила она.
— Ну... Да... – промямлил тот.
Когда она стянула с него джинсы с плавками, он даже покраснел. Член его беспомощно торчал впереди вблизи лица женщины. Она взяла в руку его половой орган и слегка оттянула кожицу назад. Вдохнула запах давно не мытого, застоявшегося пениса. В отличие от тех мужиков, юноша бы покорен и застенчив. Она осторожно взяла кончик члена в рот. Юноша вздохнул от наслаждения.
— Сосать не буду, а то ты быстро кончишь, - решительно проговорила проводница – Ложись на полку.
Она залезла на лежавшего юношу, спустила колготки с трусами. Её монументальная припухшая от возбуждения половая щель проглотила эрегированный член юноши, залупляя его внутри и забирая его девственность. Пышные ягодицы проводницы опустились на его яички и заёрзали по ним. Она впервые трахала девственника, и это её заводило. Лёжа на содрогающемся в оргазме мальчишке, она в засос целовала его тонкие губы. Затем, дав ему немного отдохнуть, ртом возбуждала его доселе не знавший услады член и насиловала его снова и снова. Это продолжалось всю ночь до тех пор, пока студент не начал умирать от усталости. Об этом эпизоде ей было приятно вспоминать всю жизнь.
Когда Елена Сергеевна вышла, и поезд набрал ход, проводница натянула свои сексуальные чулки-колготки без трусов и, поправив пилотку, вошла в купе с тремя мужчинами. Она включила свет и молча стояла в проходе, и тогда моложавый мужчина с усиками понимающе улыбнулся и встал со своей лежанки. Сзади неё опустился с полки лысоватый мужчина с большим черепом, похожий на уголовника.
— Поднимите юбку, я хочу узнать, как пахнет у вас между ног, - вполголоса произнёс усатый, опускаясь перед ней на корточки.
***
Антон Евгеньевич редко общался с сыном Александром, и поэтому тот был заинтригован, когда однажды вечером отец зашёл к нему в комнату и подсел к нему на диван. Он отложил в сторону смартфон, на котором общался с друзьями, и вопросительно посмотрел на отца.
— Взрослый ты уже сын. Я даже не заметил, как ты вырос, - произнёс Антон с каким-то сожалением. Он конечно, не знал, что Александр приходится ему скорее пасынком. Впрочем, и братом тоже. Об этом знала только его мать Ольга.
— Давай-ка пропустим по бокальчику коньяка! – произнёс Антон тоном, не терпящим возражений.
Он достал небольшую фляжку. Потянулся и взял с полки два небольших декоративных стаканчиков.
— Ты меня уважаешь? – ухмыльнулся он, заполняя стаканчики их цветного стекла. Они чокнулись.
Александр глотнул, и в горло хлынула жгучая жидкость, у него перехватило дыхание.
— Занюхай! – послышался голос отца, и его рука ткнула в лицо Александру комочек невесомой ткани.
Александр с ужасом смотрел на него. Это были женские трусики.
— Знакомые, да? – поинтересовался отец.
Александр побагровел, затем побледнел.
— Извини, заляпаны спермой. Твоя работа, - продолжал Антон.
— Папа, это... Это случайно... Так случайно получилось...
— Давай ещё по стаканчику, - ответил Антон, поразмыслив – Без бутылки тут не разобраться.
Они выпили. Александр проглотил жидкость машинально, он был в шоке от произошедшего. тяжёлая рука отца опустилась ему на плечи.
— Хорошо, что мать не заметила. Хочешь, чтобы она нашла их?
Александр молчал, вновь начиная багроветь.
— Я понимаю, - продолжал Антон, вертя в руках пустой стаканчик – Как это приятно: кончать в трусики мамы. Но так ведь и спалиться не долго. А?
— Папа, прости. Я... больше не буду, это же случайно произошло.
— Нюхал их, да? – повисла пауза – Вторая случайность за неделю, и только за эту.
Он крепко, но ласково потрепал сына по плечу.
— Шурка. Я всё понимаю. Но скажи честно: Тебе нравится мама? Тащишься от неё? Признайся, как мужик.
— Да, - тихо ответил сын. Он сидел, опустив голову и напрягшись.
Антон помедлил, обдумывая слова.
— Знаешь, я тебя понимаю, - произнёс он медленно – Поверь мне, я очень хорошо тебя понимаю. В твоём возрасте я был без ума от своей мамы. Да что там в твоём возрасте, я и сейчас...
Он умолк под ошарашенным взглядом сына. Молча разлил остаток коньяка из фляжки. Они выпили. Александр откинулся на спинку дивана.
— Знаешь, твоя мама – прекрасная женщина. Она красива, умна, она обаятельна. А я... К сожалению, я не смог дать ей всего, чего она заслуживала. В молодости я был слишком эгоистичен, а теперь... Теперь поздно. Она уже не поверит мне. Она не ждёт от меня ничего хорошего.
Он сокрушённо вздохнул.
— Так вот, сын. Я желаю, чтобы ты позаботился о маме. Дал ей то, чего в своё время не смог дать я. Дать ей счастья, хотя бы немного. Дать тепла, душевного, телесного. Дать ей любви.
Александр сидел с остановившимся взглядом. То, что говорил отец, было немыслимым. Антон, прикрыв глаза, продолжал:
— Дурак ты, Шурка. Пойми: твоя мама – это женщина. Ты не понимаешь, чего хочет женщина. Знаешь, чего хочет женщина? Она хочет защиты, надёжности. Затем – участия и ласки. Если ты хочешь добиться женщины... Если ты хочешь добиться мамы...
Александр обомлел, не веря своим ушам.
— Как ты с ней разговариваешь? Буркнешь чего-то и побежал. Ты хотя бы раз поинтересовался, что её беспокоит? Ты хотя бы раз спросил: Мама, чем тебе помочь? Ты хотя бы раз помыл посуду? Ты хотя бы раз обратил внимание, что она сделала новую причёску и похвалил её за это?
Рука отца снова потрепала Александра по плечу.
— Относись к маме как к женщине, за которой ты ухаживаешь. Говори с ней с неподдельным интересом, интересуйся её проблемами, говори ей комплименты, дари ей цветы... Ты понял? Понял, я спрашиваю?
Александр выдавил из себя сдавленное «Да».
— И не помышляй, что она сразу же начнёт заниматься с тобой сексом. Даже не думай об этом, ты всё испортишь. Действуй постепенно, нежно, упорно. Рассказывай мне о своих проблемах, я помогу тебе советом. Она сама упадёт тебе в руки, когда будет готова к этому. Но и ты не прошляпь этот момент, будь к нему готов. Ты понял?
Он помолчал. Затем протянул ему ключи:
— Бери мою машину. Для начала будешь встречать её после работы. Помни: она будет твоей.
Он снова помолчал.
— Ты спросишь, зачем я всё это говорю тебе? Я люблю вас и желаю вам счастья. Ну как, ты согласен?
— Да, я согласен. Я согласен!
— Хорошо. Но учти: услуга за услугу. Когда-нибудь я попрошу тебя помочь мне, и с твоей стороны это будет ответным долгом. Договорились?
Он похлопал Александра по плечу, тяжело встал и вышел, оставив ошеломлённого сына сидеть как статуя.
***
Ольга была приятно поражена, когда после работы её встретил сын на отцовском джипе. Он проводил её до машины, учтиво открыл дверцу. Ей пришло в голову, что Александр хочет загладить какую-то вину перед ней.
— Тебе отец велел меня встретить? – поинтересовалась она.
— Нет, мам. Он сказал, что я теперь взрослый и дал мне свою машину. Вот теперь я могу покрасоваться перед девчонками.
— У тебя разве есть девчонки?
— Да, мам, есть одна. Мы сейчас с ней едем домой.
Ольга Андреевна расхохоталась.
— Я – твоя девчонка?
— Определённо, мам!
Она поймала себя на мысли, что ей приятно, что сын называет её своей девчонкой. На самом деле, она еще ни разу не видела сына с какой-нибудь подружкой, и это её беспокоило.
— Ой, ну ты балабол!
Она потянулась и ткнула его в плечо.
— Когда у тебя наконец будет девочка, взрослый ты мужик?
— Да у меня уже есть одна.
— Она же замужем, - заулыбалась Ольга.
— Да и фиг с ним!
— Ой, балабооол! – протянула Ольга. Её трясло от смеха.
Александр рассказал анекдот и всю дорогу рассказывал смешные истории. Перемены в сыне были слишком очевидны. «Наверное, мальчик влюбился», - подумала она – «Интересно, кто она»?
Когда вечером Александр решительно отстранил мать от раковины и сам помыл посуду, Ольга была приятно удивлена.
— С чего ты стал так трудолюбив? – поинтересовалась она. Она не заметила, как в сторонке ухмыльнулся муж.
— Тебе нужно беречь ручки, - ответствовал сын – Чтобы они оставались такими же красивыми.
Этот завуалированный комплимент прошёл по сердцу Ольги приятной тёплой волной. Она улыбнулась и потрепала сына по волосам. Когда Антон вышел, Александр подошёл к ней.
— Мама, чем тебе ещё помочь?
— Ничем, ничем. Отдыхай.
Александр подошёл к ней и ткнулся губами в её лоб. Он вдохнул запах её волос, и она заметила это.
— Мама, ты красивая! – сказал он тихо.
У неё сжалось горло от такой неожиданности, и она поспешила выйти из кухни.
В жизни Ольги наступили приятные перемены. Она ожидала, что влюблённый сын переключит всё внимание на свою девушку, но этого не происходило. По факту дело обстояло так, что Ольга и была его девушкой. По правде говоря, Ольга не была избалована мужским вниманием. Даже после свадьбы её муж Антон не уделял ей никакого внимания. Именно поэтому и случилась тогда бесстыдная и преступная связь со свёкром, в результате которой на свет появился её сын. И вот теперь никто иной как сын, начал неожиданно проявлять к ней романтическое внимание. Он даже позволял себе иногда не слишком скромные высказывания в её адрес, от которой у неё захватывало дух. Ольга чувствовала, что она счастлива, и боялась, что это внезапно закончится.
***
Её отношения с мужем были сложными. Антон был холоден к ней, порой жесток. А однажды произошло то, что буквально выбило почву у неё из под ног. Она была уже беременна, когда однажды муж пришёл домой не один, а вместе с дворником – таджиком. Этого черномазого таджика она иногда видела во дворе. Это был простодушный и глуповатый человек небольшого роста, немного даже ненормальный. И вот теперь она обомлела, когда муж сказал просто:
— Я хочу, чтобы ты трахнулась с ним.
Она не могла поверить в происходящее, когда муж сказал таджику:
— Бери её, она твоя.
Ольга смотрела, как таджик, улыбаясь кривыми жёлтыми зубами, подходит к ней. Она закричала на Антона и оттолкнула таджика. Антон схватил сзади её за руки так, что она не могла пошевелиться, и повторил:
— Давай, бери её!
Таджик подходил к ней с жадным выражением на лице. Приблизившись, протянул руку и пощупал её грудь. Ольга не могла поверить, что это происходит в действительности. Таджик уже мял обе её груди, что-то бормоча на своём языке. Расстегнул на ней халат и полюбовался прекрасным телом белой женщины, которую он раньше только мог видеть издали. А теперь она неожиданно оказалась в его власти. Животные инстинкты таджика рвались наружу. Ольга в ступоре наблюдала, как тот стащил с неё лифчик и трусики. Не переставая бормотать по-своему и с шумом глотая слюну, он быстро стащил с себя грязные брюки и бросил на пол. Из копны волос внизу живота торчал его почти чёрный, с острой розовой головкой, член. Она услышала голос мужа у себя над ухом:
— Одень ему резинку. Ты же не хочешь подхватить от него чего-нибудь?
— Мразь! – только и смогла она произнести, когда муж отпустил её руки, схватив за волосы.
Ей пришлось достать презерватив и далее, стиснув зубы, прикоснуться к твёрдому горячему пенису таджика. Когда она разглаживала презерватив на члене, таджик охал от удовольствия и нетерпеливо сопел. Потом её заставили лечь на диван. Муж удерживал её, больно схватив за волосы. Таджик с презервативом на стоящем члене, поднял её ноги и развёл их, любуясь половым органом белой женщины. Схватив Ольгу под коленями и разведя её ноги, таджик полез на супругу Антона. Кончик члена таджика ткнулся в её половые губы и, нащупывая путь, вошёл во влагалище. Антон, сопя, смотрел, как таджик овладел его женой и теперь сношает её, лёжа на жене. Она отвернула голову от слюнявых губ таджика, от его зловонного дыхания. Она увидела, как Антон, одной рукой держа её за волосы, другой мастурбирует свой член. Таджик долбился тазом, издавая сдавленное «Кха, кха!». Его смуглая задница толкалась вверх и вниз между белых бёдер Ольги. После пары десятков движений, он задёргался, завыл что-то гортанно, уткнувшись в её ухо, пустил на её щёку струйку вязкой вонючей слюны. Затем, тяжело переводя дух, слез с Ольги. Он явно не знал, что делать с презервативом, тяжело отвисшим от порции эякулята.
Вслед за этим её насиловал Антон. При таджике, который увлечённо за этим наблюдал. Больше такого не повторялось, но Ольге почти каждый день приходилось сталкиваться с таджиком – дворником, который каждый раз пожирал её глазами, очевидно, вспоминая тот день, когда ему было позволено насладиться ранее неприступной белой женщиной. Однажды, будучи в плохом настроении, Ольга позволила таджику увлечь себя по ступенькам в подвал, и там позволила таджику полапать себя через одежду грязными руками с обломанными ногтями. Она была в лёгком платье, и таджик мял её груди, заглядывал под подол, гладил ягодицы и щупал промежн
ость. Лезть ей в трусики она не позволила. Потом она знаком показала дворнику, что подрочит ему, что и было ею исполнено. Брезгливо вытерев пальцы о куртку дворника, она выскочила из подвала.
***
Елена Сергеевна жила у своего сына уже пару дней. Она часто ловила на себе её взгляд. В эти мгновения они оба вспоминала прошлое, которое оставило в их душах незабываемый след.
Вечером Антон зашёл в маленькую гостевую комнатку, специально отгороженную от большой гостиной, в которой сейчас жила Елена Сергеевна. Елена Сергеевна лежала на раздвижном диванчике под лёгким одеяльцем и читала Донцову. Антон присел на табурет.
— Мама, ну как ты? Всё хорошо?
— Всё хорошо, сын.
Она лукаво улыбнулась.
— Знаешь, я наблюдаю за своей снохой, и у меня такое впечатление, что...
— Что?..
— Что она не удовлетворена. Это во-первых.
— А во-вторых?
— А во-вторых, что не удовлетворён твой сын. И что эти две неудовлетворённости нравятся друг другу. Назревает разврат. Нужно что-то делать, - хихикнула она.
— Например?
— Например, не удовлетворить ли мне твоего сына? Я еще ничего!
Елена Сергеевна развратно улыбнулась и сбросила одеяло. Подол кружевной комбинация оттенял изящную поверхность её ног, затянутую в гладкие чулочки. Она подняла колено и покачала им так, что Антон мог заглянуть ей под подол, под которым ничего не было, кроме ухоженной, невинно-возбуждающей, оттененной тёмными волосами породистой писи.
— А как насчёт моей удовлетворённости? – пробормотал Антон, чувствуя возрастающее возбуждение.
Он наклонился, и его губы жадно впились в губы Елены Сергеевны. Затем его голова нырнула ниже, к поднятым бёдрам, и его губы снова прильнули к губам его матери. Другим губам. Одним движением, Антон сдёрнул с себя трико и полез на диванчик. Елена Сергеевна остановила его.
— Диван скрипит, - жарко прошептала она, усаживая Антона голым задом на табурет. Приподняв комбинацию, закусив губу и откинув голову, она переступила через ноги Антона и медленно опустилась на его торчащий член. Некоторое время они исступлённо целовались. Затем Антон подхватил её за ноги и поднялся. Она обняла его за шею, в то время как Антон, держа её на руках и жадно дыша, принялся неистово совершать ебущие движения. Зад Елены Сергеевны шлёпался о её бёдра, а отяжелевшие яйца шлёпали её по ягодицам. Они оба шумно дышали, а потом Антон уже не мог сдержать сладострастие своих ощущений, и в лоно Елены Сергеевны ударили струи застоявшейся спермы. Не вынимая члена, он положил её на диван. Они тяжело дыша, снова целовались. А потом Антон, подняв мать за таз так, что она упиралась в постель только лопатками, вновь принялся совершать развратный, запрещённый моралью, половой акт. До тех пор, пока они оба не содрогнулись от запретного наслаждения и рухнули обессиленные на постель.
***
Елена Сергеевна надела тёмный, почти монашеский костюмчик, по-старушечьи повязала голову тёмным платочком и засобиралась в церковь. Там в сумрачной тишине, она поставила свечу и помолилась. Сейчас она была уверена, что будет прощена, ибо любовь всегда превыше всего.
— Исповедуйте меня, батюшка, ибо я грешна!..
— Все мы зачаты во грехе, дочь моя. Поведай о прегрешениях своих, вольных и невольных.
В потаённой комнатке в лоне церкви зазвучали греховные речи Елены Сергеевны. Священник, пожилой мужчина, внимал им со смущениям. Ему и раньше приходилось выслушивать различные интимные подробности из жизни кающихся грешников. Для него это было изысканным развлечением. Как и большинство священников, он имел достаточно смутное представление о Боге. Оно имело больше отношения к суеверию, чем к истинной вере. Он с удовольствием вспоминал, как одно время одна из его тронувшихся на религиозной почве прихожанок приводила к нему свою дочь, чтобы та покаялась в грехе рукоблудия. Он поспешил успокоить несчастную зарёванную девочку, не преминув правда, порасспросить её о пикантных подробностях грехопадения. Сейчас он слушал Елену Сергеевну со всё возрастающим интересом и возбуждением. Рассказ прихожанки уже довёл его до эрекции, и он слушал её с удовольствием.
— Батюшка, так и впала я в плотский соблазн. Обуревает меня страсть к моему внуку. Не единожды за ночь, подстёгиваемая требованиями плоти, удерживаюсь я от того, чтобы пробраться в спальню юного отрока и соблазнить его. Я думаю о его юном детородном органе, представляю, как я лобзаю его, довожу до восстания и затем отдаюсь сему юнцу...
— Батюшка! – продолжала она со слезами на глазах – Не позвольте совершиться омерзительному деянию. Отвратите меня от греха, удовлетворив страдающее от вожделения лоно мое!
Она опустилась на колени и поцеловала руку священника. Затем её рука скользнули под его рясу. Через мгновение пальцы прихожанки уже ощупывали восставший пенис священника через чёрное трико. Елена Сергеевна поднялась, встала на колени перед иконами. Крестилась, отбивала поклоны. Затем она расстегнула пояс длинной юбки и спустила её. Взору священника предстала пышная попа женщины, её бёдра в белых чулочках с кружевами. Елена Сергеевна замерла. Священник шумно вздохнул, наскоро перекрестился и подошёл к ней сзади. Он задрал свою рясу и спустил трико. Затем на спину прихожанки лёг его тяжёлый объёмный живот. Елена Сергеевна упёрлась ладонями в пол, удерживая равновесие, когда он плотнее залез на свою прихожанку, и его член стал тыкаться в женскую промежность. Священник дёрнул бёдрами, и головка его члена вошла в преддверие влагалища. Священник сопел, его член едва заходил внутрь. Он сдёрнул с прихожанки косынку, запустив жирные пальцы ей в волосы. Голова коленопреклонённой женщины дёргалась под ударами залезшего не неё борова в рясе. Священник посопел, подрочил член.
— Молись, дочь моя, - приказал он, сопя.
Елена Сергеевна принялась громко молиться. Это возбудило батюшку настолько, что его член вырос на пару сантиметров, и уже был способен на фрикции. Он шумно сопел, а со стены на него с осуждением взирали лики святых.
— Иже еси... – нараспев проговаривала Елена Сергеевна, сбиваясь и сотрясаясь от толчков сзади.
— Еси, еси! – пыхтел батюшка.
Батюшка начал кряхтеть и постанывать сладострастно. В келии слышались бесстыдные чмокающие звуки. В углу комнаты стояла строгая чёрная ширма, которая никогда не использовалась. Батюшка не знал, что там, за ширмой, прячется немолодая послушница. Она пробралась сюда перед началом исповеди. В её жизни было слишком мало развлечений, чтобы не устоять перед таким соблазном. Поэтому она часто, с риском быть разоблачённой, с колотящимся сердцем, прошмыгивала в келью, чтобы послушать рассказы кающихся грешников. Однажды она мыла пол в келии и, испугавшись, затаилась, когда священник неожиданно вошёл в неё с исповедующейся. Ей пришлось выслушать все прозвучавшие покаяния. Это было так интересно!
В её голове вспыхивали воспоминания. Она смотрит через щёлочку в портьере, когда зычный густой бас священника говорит сидящей перед ним зарёванной, испуганной девчонке:
— Покажи, как ты творила сей грех, дочь моя!
Как и в тот раз, послушница опустилась на колени, загрубевшие от долгих коленопреклонений. Она спустила трусы, её рука шмыгнула в грешную тёмную расселину. Она смотрела в щёлку на то, как зад батюшки двигается между расставленных ног прихожанки. Непристойные звуки, сопровождавшие это действо, заводили её. Запрокинув голову, она выдыхала громким шёпотом:
— Святой отец! Накажите меня! Поставьте меня на колени... Достаньте свой член... Положите мне в рот... Прикажите сосать... Я буду сосать... Пожалуйста... Поставьте меня раком... Выебите меня, батюшка!..
Её рука быстро мелькала внизу живота. Замерла, бёдра послушницы начали содрогаться. Священник, пыхтя, кончил. Струйки спермы из выскочившего члена побежали по чулочкам прихожанки. Священник вздохнул, слез с женщины, заправил живот в трико и, наскоро отпустив грехи, выдворил Елену Сергеевну вон. Когда он вышел, послушница с ведром воды и тряпкой, которые она всегда брала для вида, выскользнула из-за ширмы. Опустилась на колени, нагнулась, и её рот и язык приникли к мокрому скользкому пятну на полу.
***
«Моя свекровь – чудовище!» - думала Ольга, лёжа ночью в постели. Прошлой ночью она притворилась спящей. Она дождалась, когда муж украдкой поднялся и, стараясь не шуметь, вышел из спальни. Она тенью проследовала за ним. Прильнув к неплотно закрытой двери, она видела всё, что творилось внутри. Зрелище было отвратительным. Бесстыдное, извращённое совокупление матери со своим сыном. Такую страсть у мужа Ольга видела только во время группового секса с таджиком. Но более всего её привело в ярость высказывание свекрови о её сыне, Саше.
«Эта старая развратная кошёлка может соблазнить Сашу! Боже, что же мне делать?!» - проносилось у неё в голове. Сейчас она лежала, прислушиваясь к каждому шороху. Внезапно послышался тихий скрип двери. Ольга поднялась и тихо вышла из спальни. Елена Сергеевна стояла у дверей комнаты Александра.
— Что вы здесь делаете? – тихо, но резко произнесла Ольга.
— Что я делаю? Ничего не делаю. Пока.
Ольга вся вспыхнула.
— Уходите! Не трогайте моего ребёнка!
Елена Сергеевна ухватила свою сноху за руку и, как злая колдунья, потащила в свою комнату. Там они встали друг против друга.
— А что ты беспокоишься? Мальчику было бы приятно, - промурлыкала Елена Сергеевна.
— Не смейте его развращать, вы!..
— Ах, вот как? Мне нельзя, а тебе можно? Сама хочешь съесть своего маленького мальчика? Невинного сладенького мальчика?
— Мама, я прошу вас, - сдерживая себя, произнесла Ольга – Оставить Сашу в покое. Он ещё слишком юн. У него и девочки-то не было.
— А что в этом плохого? Я научу мальчика, что нужно делать с девочками.
— Я сама научу, - вырвалось у Ольги.
Елена Сергеевна бесстыже улыбнулась.
— Ну, так бы и сказала. Понимаю тебя. Мешать не буду. Только с одним условием. Будешь моей рабыней.
— Рабыней? Что вы имеете в виду, мама?
Елена Сергеевна выключила свет, нагнувшись, сняла трусики, присела на диван. Широко разведя ноги, она сказала зло:
— Вставай на колени и лижи.
— Что?!
— Лижи!
Ольга не чуя ног, приблизилась, встала на колени. Елена Сергеевна выдвинула вперёд таз и, схватив Ольгу за волосы, притянула к своей промежности. Ей пришлось выполнять команды своей свекрови. Она лизала её половой орган, одновременно стимулируя пальцами точку «G».
— Лижи, дочка, лижи!
Это продолжалось долго, до тех пор, пока властная Елена Сергеевна не достигла оргазма.
***
Евгений Александрович только что закончил очередной комикс. Он был занят тем, что брал какой-нибудь порнографический комикс, выбирал в нём женский персонаж, а затем Фотошопом, коим он владел в совершенстве, приделывал этому персонажу лицо своей дочери. Это занятие его захватывало. Закончив комикс, он откладывал его ровно на месяц. После этого, детали нового комикса забывались, он смотрелся как ранее незнакомый и возбуждал неимоверно. Евгений Александрович запирался в своём кабинете и долго, со вкусом онанировал, разглядывая комикс со своей дочерью.
Всё произошло как-то неожиданно. Однажды утром он зашёл в ванную, где в это время была его дочь. Лариса стояла около раковины в коротком халатике и умывалась. Евгений Александрович потянулся за чем-то в шкафчик, и неожиданно его ладонь легла на плечо дочери. Он почувствовал, как она вздрогнула. Она стояла неподвижно, выпрямившись, по её лицу стекали струйки воды. Шумел кран, струя воды плескалась в раковине. Евгений Александрович почувствовал, что плечико дочери вдруг стало каким-то податливым, а отражение её глаз в зеркале – покорным, ждущим. Он стоял за её спиной, и его руки легли на плечи девушки. Он почувствовал, что она дрожит. Евгений Александрович прильнул поближе к ней, его лицо погрузилось в волосы дочери. Он вдыхал их щекочущий запах. Сами по себе, его руки скользнули вниз, прижимаясь к бокам. Халатик распахнулся, сполз вниз. Его ладони, миновав короткую маечку, легли на тонкую, почти осиную талию. Помедлив, опустились ниже, под его руками были гладкие девичьи трусики, он слегка позволил прикоснуться сбоку к упругим пышным ягодичкам. К этому времени у него уже стояло как кол. Он, хмелея от наступившей нереальности, целовал нежную кожу тонкой шейки. Внезапно поняв, что ему позволено всё, Евгений Александрович прикоснулся к девичьим грудкам, распирающим маечку. Лариса начала крутить шеей, подставляя её под жадные поцелуи отца, в то время как его руки уже беззастенчиво и осторожно задирали её маечку. Розовая маечка задралась до шеи, а крупные руки отца с трепетом прижались к нежным припухлостям со спрятавшимися девичьими сосочками.
Лариса стояла, опустив руки и вздрагивая от каждого поцелуя отца. За её спиной стоял её первый в жизни мужчина, который по-настоящему хотел её. Хотел как женщину. Евгений Александрович не был маньяком. Он был нежным и заботливым отцом. Сильным. Сейчас Лариса просто не могла сопротивляться ему. Прикосновения мужчины, уверенные и властные, притягивали её. Их взаимное влечение было бы естественным, если бы они не были отцом и дочерью. Лариса чувствовала, что отец не способен причинить ей вред, даже сейчас, когда он возбуждён. Возбуждение было более чем очевидно: дыхание отца учащалось и становилось тяжёлым, а к её ягодицам через слой материи прикасался тяжёлый негнущийся член. Осознание того, что этот сильный член встал на неё, приводило её к волнению, которое сладко сжималось внизу живота.
Руки отца повернули её к себе, а затем его губы впились в её рот. Его язык проник в полуоткрытый рот, жадно отыскивая её язык. Грудь Ларисы заходила от частого взволнованного дыхания. Евгений сопя, согнулся, прижимаясь губами к припухлой девичьей грудке. Вскрикнула от неожиданности, когда её сосочек был силой втянут в рот отца. Евгений застонал от наслаждения, облизывая крохотную розовую вишенку. Вот он уже опустился на колени, и его лицо и губы с жадностью прижались к гладким атласным бёдрам дочери в том месте, где они сходились вместе под трусиками, там где через тонкую, повлажневшую от тянучих горячих капелек ткань, стыдливо выделялись припухшие от возбуждения девственный губки.
— Папа! – выдохнула Лариса в отчаянии.
Ей стало страшно от того, что с ней происходит. От своего собственного влечения, которое затягивало её в неизведанную бездну. Она попыталась легонько оттолкнуть голову отца. Евгений Александрович с трудом отстранился, не сводя глаз с соблазнительного тела дочери. Наконец, он с трудом выпрямился на напряжённых, трясущихся ногах.
— Прости, доченька, - выдохнул он.
***
Ольга с трудом пыталась понять, что с ней происходит. Её сын Саша неуклонно выводил её из душевного равновесия своим необычным поведением. Выпросил у отца машину и стал забирать её с работы. Стал сам мыть посуду. Принялся драить полы. Ольга Андреевна недоумевала. Сын стал послушным и ласковым. Ему нравилось подходить к ней сзади, когда она готовила на кухне. Она почувствовала, как его нос ткнулся в её волосы и вдохнул их запах.
— Мам... – прошептал он тихо.
Ольга с замешательством почувствовала губы сына на своей шее. Это было настолько приятно, что она даже закрыла глаза. Ласковые губы сына прикасались, проводя дорожку от уха к плечу. Вот его поцелуй лёг прямо на её полуобнажённое плечо. Ольга вздрогнула и повернулась. Её сын стоял напротив с выражением любви и обожания. Глаза его были пьяны.
— Саша... – пробормотала она.
Она вздрогнула, когда его руки осторожно взяли её за плечи. Она протянула руки, чтобы оттолкнуть его, но вместо этого легли ему на грудь. Сама не отдавая себе отчёта в происходящем, она провела ладонями по его груди, бокам. Её руки зашли за его спину, невольно прижимаясь к мускулистому молодому телу. Их взгляды встретились, а затем их губы начали медленно сближаться. В последний момент Ольга отстранилась.
— Садись кушать, - произнесла она с усилием, не глядя на сына.
На следующий день Александр, как обычно, забрал её с работы. На этот раз они заехали в лесоводческий парк.
— Мам, давай погуляем! Смотри, какая хорошая погода!
Они медленно шли по дорожке парка, Ольга слушала рассказы сына про своих друзей и улыбалась. Машинально свернули на узкую тропинку и через некоторое время услышали голоса. Ольге не хотелось ни с кем встречаться, но Александр вдруг сделал ей знак, приложив палец к губам, т выглянул из-за большого дерева. Затем обернулся и поманил к себе. Ольга выглянула из-за дерева. На небольшой полянке у скрюченной сосны стояли парень с девушкой и что-то обсуждали. Затем девушка скорчила гримаску, достала что-то из кармана и передала парню. В следующий момент Ольга вспыхнула от смущения. Парень расстегнул брюки, достал свой член. Девушка плавными движениями принялась подрачивать его. Парень между тем разорвал пакетик, достал кондом, который девушка принялась надевать на стоящий кол парня. Затем она повернулась к парню спиной, деловито спустила трусики и, задрав юбку, нагнулась, опираясь на ствол сосны. Парень подошёл сзади, помостился немного, а затем движения его стали ритмичными.
— Саша, пойдём! – в смущении произнесла Ольга.
— Это студенты с Лестеха, - прошептал Александр – Давай переждём, не хочется возвращаться той же дорогой.
— Ну, я на это смотреть не буду, - нервно хихикнула Ольга и отвернулась.
Александр тоже не смотрел на происходящее на поляне. Он смотрел в глаза Ольге. Девушка на полянке внезапно вскрикнула. Раз, другой. Застонала. Её стоны вызвали в Ольге неприятно-возбуждающее чувство. Она вновь повернулась, чтобы из-за дерева посмотреть на происходящее. Парочка исступлённо совокуплялась, и Ольга почувствовала всё нарастающее возбуждение. Он почувствовала, как руки Александра легли ей на плечи, его губы прижались к месту между шеей и плечом, рука обняла за талию, а бёдра внезапно прижались к заду Ольги. Она чувствовала, как заколотилось в её груди сердце. Затем всё её существо охватила непонятная истома, когда она вдруг ощутила, что ладонь сына давит ей между лопаток. Её как молния поразила мысль: сын нагибает её точно так же, как парень на поляне нагибает ту молоденькую шлюшку! Она в ступоре смотрела на себя со стороны и ждала, что же сейчас будет.
— Мама, нагнись, а то нас увидят! – жадно прошептал голос Александра у неё над ухом.
Это было нелепо, но она подчинилась.
— Что же теперь? – пронеслось у неё в голове – Вот сейчас сын будет делать с ней то же самое?!
Она вдруг полностью ощутила себя стоящей на полянке у скрюченной сосны. Сзади неё стоит её сын... Он задирает ей подол платья. Спускает колготки вместе с трусиками. Звучит расстёгиваемая молния на брюках. А затем...
Ольга стряхнула с себя наваждение. Она выпрямилась и резко повернулась к сыну. Они смотрели друг другу в глаза, пока Александр не опустил их смущённо.
— Мама, прости... Дурацкая ситуация... Эти студенты...
— Ситуация дурацкая, - повторила она напряжённо.
— Мам, они уже ушли. Пойдём, - неловко произнёс сын.
Они прошли мимо кривой сосны. Здесь всё было усыпано использованными презервативами и пакетиками от них. Самый свежий из презервативов лежал на краю тропинки, изливая на дорожку своё белесое содержимое.
***
Лёжа в постели рядом с женой, Антон вспоминал то, что произошло этим вечером. Они возвращались из театра. Авто вёл Антон. Ольга сидела на заднем сиденье. Александр тоже. Антон настоял, чтобы тот пересел назад.
— Место рядом с водителем – это место для самоубийцы. Иди назад, - велел он сыну.
Был поздний вечер. Антон ехал по объездной. Долго, но зато без пробок. Ехали молча, и он решил, что жена и сын заснули на заднем сиденье. Ну вот, опять салонное зеркало съехало вниз. Он бросил в него взгляд назад, и... Первое, что бросилось в глаза – это красивое круглое колено Ольги, обтянутое полупрозрачным тёмным нейлоном. На колене лежала рука. Рука Александра. Антон был заинтригован. Наступающую сонливость как рукой сняло. Зеркало он поправлять не стал, ведь в него было видно, что происходит сзади. Рука принялась осторожно поглаживать колено. Ольга сидела прямо, но смотрела в сторону, как бы не желая замечать происходящего. Рука их сына медленно поползла выше, задирая подол вечернего платья Ольги. Тихие шорохи материи и ткани чулка не были слышны в машине, когда всё это происходило. Антон заворожённо смотрел, как рука сына вклинилась между бёдер его супруги. Ранее сомкнутые колени разошлись. Рука сына двигалась между гладких, горячих, охваченных капроном, бёдер матери. Подол платья уже не скрывает ничего, и Антон увидел беленькие трусики, к которым двигаются пальцы сына. Член Антона уже давно стоял, и теперь начал истекать приятной истомой от того интимного зрелища, которое происходило перед его глазами. Он с трудом заставлял себя отрываться от него, чтобы бросать взгляды на дорогу. Он видел, как бёдра его жены сжимаются, а затем снова расходятся, чтобы позволить руке сына проникнуть ещё глубже между ними. Антон представил себе, как пальцы сына сейчас займутся поиском интимного местечка между ними. И похоже, этот момент настал. Он услышал, как сдавленно охнула его жена. Пальцы сына уже двигались поверх белых трусиков, пытаясь нащупать через них предмет своего вожделения: дикую орхидею, уже начинающую выделять свой нектар.
Ольга не могла противиться этому неожиданному вторжению. Её волновало и возбуждало то, что это происходит в присутствии мужа. Она оправдывала своё бездействие тем, что боялась выдать действия сына, какими бы непристойными они ни были. Сначала кончики пальцев легонько прошлись по двугорбой вершинке. Сжали легонько с боков, и Ольга едва не застонала от того, как отозвался на это её похотничек. Ольга кусала губы. Палец Александра теперь двигался вдоль её интимного местечка, постепенно углубляясь. Александр осторожно ласкал свою мать через трусики, которые стремительно влажнели. Затем... Торможение бросило её вперёд.
— Ну что, засони! Приехали, - раздался голос Антона – А ты чего?
Антон держал палец во рту.
— Дверкой прищемил немного.
— Ну вот. Поосторожней с дверками, - усмехнулся Антон.
Когда они пришли домой, Антон не позволил жене раздеться. Прямо в вечернем платье, в чулочках и трусиках, он усадил её на стол и, заняв место между её бёдер, овладел ею и принялся ебать. Его зад двигался взад и вперёд, а брюки валялись на полу. Ольга, обняв мужа за плечи и выглядывая за его плечо, увидела, как дверь приотворилась, и из темноты коридора на них смотрит сын. Под шумное сопение Антона они смотрели в глаза друг другу. Когда она опустила глаза, то увидела, как внизу в темноте быстро двигается рука Александра. Когда Антон зарычал и задёргался, Александр запрокинул голову, в беззвучном крике открыл рот и прислонился плечом к косяку. Отец и сын кончали одновременно.
Антон спал, похрапывая, а Ольге не спалось. То, что произошло на заднем сиденье в машине между ней и сыном, необычайно взволновало её. Она вспомнила, как будучи девочкой, её интересовала игра в карты, которой занимались взрослые. Взрослые сидели за столом, а она мешалась всем. И только дядя Степан разрешил ей посмотреть в его карты. Он посадил её на колени, и она с любопытством заглянула в карточный веер.
— Выбери любую! – разрешил дядя Степан.
Она выбрала самую красивую и бросила её на стол. Все засмеялись, а дядя Степан улыбнулся:
— Проиграли мы с тобой, Оленька!
Постепенно она начала понимать суть игры, а сидеть на коленях дяди Степана было тепло и приятно. Дядя разрешил держать свои карты, а его огромные тяжёлые руки придерживали её за талию и бёдра. В какое-то мгновение дядя осторожно пересадил её поближе к столу, и через некоторое время ей стало ещё более тепло и приятно, когда она осознала, что сидит на чём-то твёрдом и горячем. Она поёрзала промежностью по этой выпуклости, и ей стало ещё более приятно. Она даже раскраснелась от удовольствия. Она иногда делала так, когда сидела верхом на плюшевом подлокотнике кресла. Она знала, что это неправильно, потому что мама ругала её за это. Но сейчас это происходило с дядей Степаном, и он её не ругал. Напротив, он был ласков с ней. Жарко дышал ей в волосы и что-то шептал, рассказывая, как надо играть. Когда она приподнималась, бросая карту на стол, а затем плюхалась на своё место, то дядя Степан сдавленно крякал и клал руки на её голые бёдра, придерживая, чтобы она не упала, гладил её коленки и часто дышал. Ей нравилось, когда приходил дядя Степан, а она сидела у него на коленях, но однажды он умер.
Она вспомнила также, как однажды в тесноте троллейбуса на задней площадке, она стояла, вцепившись в вертикальную стойку рукой. Троллейбус остановился, в двери хлынула толпа. Молодой парень был моментально прижат к стойке. Они стояли напротив друг друга. В спину парня толкали, и он каждый раз толкался бёдрами в её руку, охватывающую поручень. Вообще-то, не бёдрами, а пахом. В паху у парня начало буквально каменеть, особенно после того, как она попыталась освободить руку и шевельнула пальцами. Они были прижаты друг к другу, и её рука тёрлась о торчащую выпуклость в штанах парня. Тот покраснел, она тоже, но они ничего не могли сделать. Оказалось, что рука у парня опущена. Он развернул её, и она вдруг почувствовала, как его пальцы через тонкую материю платьица трогают её лобок. Протискиваются ниже. Она чувствует, как они трогают её ТАМ. Она зажмурилась, напрягая все силы, но не могла сопротивляться. Парень двигал пальцами у неё в интимном месте, и эти движения возбуждали её так, что она закрыла глаза и кусала губы, чтобы не закричать. Ей удалось освободить руку, прижатую к стойке, но вместо того, чтобы убрать её, она развернула ладонь и она прижалась к его бугру в штанах. Она реально трогала его возбуждённый член. Пальцы её дрогнули, и она видела, как исказилось лицо парня, а потом вдруг твёрдый предмет у неё в руке задёргался. Парень простонал протяжно, сжал челюсти и стал энергично пробиваться к выходу. Больше его она не видела.
Эти воспоминания лишили её сна. Она осторожно встала и пошла на кухню, чтобы выпить воды. Было за полночь. Она заглянула в комнату сына. Александр спал, раскинувшись на своём ложе. Он был в одних белых трусах, которые сейчас топорщились под напором молодой неуправляемой эрекции. Ольга тихонько подошла к кровати сына. Не полностью отдавая себе отчёта в происходящем, она склонилась над эрекцией сына. Трусы на вершине торчащего члена пропитались прозрачной жидкостью, и Ольга вдохнула едва уловимый возбуждающий запах. Штанина трусов задралась, и Ольга осторожно просунула пальцы внутрь. Они коснулись твёрдых массивных яичек, прижатых к стволу члена. От прикосновения Александр пробудился.
— Мама?
Ольга безмолвно отошла от кровати, подошла к письменному столу. Отодвинула клавиатуру компьютера и уселась на стол. Не сводя глаз с сына, она развела ноги. Кружевной подол ночной комбинации задрался. Александр вскочил и порывисто подошёл к матери.
— Мама...
Она молча приложила палец к его губам. Александр наклонился к ней, их губы встретились. В это время руки его матери, сдвинув вниз его трусы, принялись нежно поглаживать эрегированный член. Александр задышал шумно, часто. Быстро сбросил трусы. Молодой, мускулистый, сексуально возбуждённый парень стоял перед своей матерью. Рука Ольги осторожно поддела его яички, и Александр застонал от наслаждения. Ольга потянула его книзу, и сын опустился на колени. С приглушённым стоном, рот Александра приник к половому органу матери, чтобы орально насладиться им. Бёдра Ольги лежали на плечах у сына, в то время как тот вылизывал её влагалище, где недавно двигался и извергал сперму хуй его отца. На лице Ольге застыла маска муки и блаженства. Член Александра буквально трещал от избытка энергии. Когда он уже не мог терпеть этого напряжения, а его яйца свело судорогой, он поднялся и с надеждой посмотрел на мать. Через секунду материнская рука легла на его вздыбленный пенис и притянула к себе. Они оба ахнули, когда влагалище Ольги приняло эрекцию сына. А дальше была чувственная, бесстыдная, жаркая ебля. Мать принимала сына, который вернулся в её лоно. Сын снова вошёл в мать с тем, и в этот раз чтобы овладеть ею. Довести её до оргазма жёстким как кол, негнущимся фаллосом, и наконец, осеменить её. Ольга, глядя в глаза сыну, взяла в ладонь его мошонку. Александр взвыл от боли и наслаждения, и сперма сына смешалась со спермой отца. Точнее, отчима.
***
Лариса и отец стояли друг против друга.
— Папа... Я боюсь... – жалобно пропищала Лариса.
Евгений как медведь обхватил плечики дочери.
— Доча, не бойся... Папа не сделает тебе ничего плохого...
Он помедлил, не решаясь.
— Ты девочка? – спросил он смущённо.
— На этот раз смутилась Лариса.
— Ну... Да... – промямлила она.
— Не бойся меня, - повторил Евгений Александрович.
— Ты хочешь, я тебя поласкаю язычком? Осторожно.
Лариса, широко открыв глаза и с волнением дыша, ничего не ответила. Тогда Евгений быстро и ловко раздел свою дочь, как он делал, когда она была маленькой.
— Сейчас папа тебя раздееенет, - успокаивающе протянул он.
Отец подхватил на руки голенькую дочь, отнёс её в свою спальню и осторожно положил поперёк кровати. Полюбовался её юным стройным телом. Опустился на колени, затем, издав полустон-полурык, прильнул к тёмному треугольному кусочку женской шкурки, впитавшей в себя возбуждающий запах молодой плоти. Приподнял руками и развёл её бёдра. Рот отца погрузился в промежность девушки, его язык разнял нежные створки девичьей услады. Лариса ойкнула, её ножки легли на спину отца, руки вцепились в смятую простынь. Рука Евгения обхватила истекающий смазкой член. Через некоторое время спальня наполнилась сладостными звуками: лизанием, пыхтением, аханием. Отец ублажал свою дочь, впервые познавшую радость секса. Он ласкал её нежно и осторожно, как может делать только любящий отец. Ну, или отчим.
С отцом Лариса впервые испытала настоящий оргазм. Когда она пришла в себя, уже вылизанная почти с ног до головы, её охватила небывалая нежность к отцу. Тот сидел рядом с ней и гладил её волосы, изо всех сил стараясь скрыть стояк у себя в трусах. Лариса села у его ног и улыбнулась.
— Папа, теперь моя очередь, - сказала она серьёзно.
Через миг трусы с него были стащены. Лариса стояла на коленях, разглядывая торчащий, возбуждённый член отца.
— Папа, тебе больно? – спросила она тихо.
— Немного, - признался Евгений.
— Бееедный! – протянула дочь.
Она впервые видела живую эрекцию, да ещё так близко. Она устроилась между ног отца, разглядывая восставший орган, который немного пугал её. Она приникла поближе, и губы её коснулись кожицы члена, растянутой от немыслимого давления изнутри.
— Бедненький!
Губы дочери вновь и вновь прикасались к вздыбленному фаллосу. Евгений Александрович маялся.
— Доченька! – попросил он – Накрась губки... Пожалуйста!
— Лариса удивлённо посмотрела на него. Покраснела.
— Да, папа, я сейчас!
Прикосновение кисточки к губам, такое знакомое, оказалось неожиданно возбуждающим. Лариса выбрала ярко-алую помаду, которую она считала детской. Взрослые женщины используют более тёмные и спокойные цвета, но что-то говорило ей, что на этот раз она не ошиблась. Когда её губы вновь склонились над членом отца, она увидела, что тот начал вновь раздуваться, немного подувяв за время её отсутствия.
— Доченька, поцелуй в кончик, - попросил Евгений Александрович хрипло.
Дыхание дочери коснулось его члена. На Ларису смотрел тёмный, странный, слезящийся тягучими каплями бордовый глазок. Она дотронулась до него кончиком языка, и член дёрнулся. На языке остался солоноватый, где-то даже приятный привкус. Губки Ларисы вытянулись и охватили кончик члена, в то время как кончик язычка продолжал исследовать тёмный сочащийся глазок.
— Доча, - простонал Евгений Александрович срывающимся голосом – Сдвинь кожицу с за... с головки губками! Возьми её.
Кожица крайней плоти пениса податливо провалилась, и горячая, почерневшая от прилива крови, раздувшаяся головка неожиданно оказалась во рту у девочки. Евгений Александрович протяжно застонал.
— Лариса, доченька! Облизывай её, - хрипел он – Облизывай, как мороженку. Ты ведь всегда так ешь мороженку, да?!
Лариса попробовала сделать так же. Это было действительно похоже: будто лакомишься эскимо на палочке. Она взяла в руки древко члена, словно палочку от мороженого, и осторожно принялась облизывать.
— Доченька, не вынимай его... Двигай ротиком вперёд-назад... Вперёд-назад... Понимаешь?
Это уже не было похоже на поедание мороженого, потому что тогда сладкая липкая жидкость потекла бы вниз по пальцам. Отец продолжал стонать в блаженном наслаждении:
— Ой! Так больно, милая! Не надо сосать... Расслабь ротик... Приоткрой ротик, зубки делают больно... Вот так... Ой, как хорошо!.. Ммм... Подожди немножко. Держи его ротиком, а я им подвигаю... Немножко...
Половой орган Евгения Александровича медленно вдвигался между ярко-красных губ дочери, отступал назад, и тогда было заметно ярко-красное колечко помады ниже его головки. Головка члена отца двигалась между языком и нёбом девочки. Теперь, когда Лариса научилась обращаться с мужским членом, Евгения Александровича уже ничто не сдерживало от нахлынувшего возбуждения. Он словно со стороны увидел, как обнажённая дочь стоит перед ним на коленях, а он совершает с ней оральный половой акт. Вид напомаженных губ заводил его дополнительно, и он просто уже не мог сдерживаться. Не в силах более сопротивляться оргазму, он схватил голову дочери, и неконтролируемо вдвинув член в рот девушки, он протяжно ахнул, исторгая сперму. Горячий фонтанчик ударил Ларисе в нёбо, попал не в то горло. Она закашлялась и вырвала голову из рук отца. В лицо её брызнул горячий белый фонтанчик. Ещё, ещё...
Лариса сидела на коленях, опустив глаза. По лицу её текли сгустки желтовато – перламутровой жидкости. Ей было приятно, что она доставила удовольствие отцу. И она была горда тем, что впервые сделала настоящий минет. Она вспомнила, как хвастались подружки, что они уже не раз делали минет, и смеялись над ней. «А я вчера отсосала! – дразнились они». Лариса осторожно подвигала во рту языком, по которому текла тёплая киселеобразная жидкость. Она сглотнула её. Жидкость не была приятной на вкус, честно признаться. Подруги явно врали. Но ей подумалось, что когда-то она была этой самой жидкостью, и жила у папы в яичках. А потом через туннель члена как в аквапарке, вошла в живот мамы и начала там расти. Знакомство с мужским членом её потрясло. Она даже и не предполагала, до каких размеров он может доходить, как он может твердеть. «Неужели он может войти в маму... В меня?.. – подумалось ей – Такой огромный?». В это не верилось!
Горячие руки отца обняли её. Евгений Александрович горячо целовал обмызганную мордашку, волосы дочери, гладил её головку.
— Доченька, милая! Спасибо тебе, моё золотце! Я теперь самый счастливый отец на свете!
«А другие отцы тоже это делают с дочерями? – подумалось ей – Все? Они все счастливы? Не похоже...».
***
Они были на даче, когда Ольгу неожиданно вызвали на работу. Александр отвёз её и вернулся. Вечером они сидели на открытой террасе, пили пиво и наслаждались тихими звуками подступившего леса. Александр чувствовал свою вину перед отцом и прятал глаза. Тот почувствовал это.
— Ну что, размеренно произнёс он – Трахнул свою мамочку?
Александр смущённо молчал.
— Да, - наконец выдавил он.
— Поздравляю, искренне обрадовался отец – Расскажи. Расскажи, как это было.
Александр начал сбивчиво рассказывать. Отец живо выспрашивал мельчайшие подробности. Они постепенно осознали, что этот необычный рассказ – допрос приносит им удовольствие. Они выпили ещё. Антон поднял лицо и посмотрел сыну в глаза.
— Ну вот, ты и получил то, что хотел. Теперь – услуга за услугу. Помни, ведь ты обещал.
Александр непонимающе глядел на него.
— Идём, - тяжело поднялся отец.
Они зашли в комнату матери. Отец принялся открывать ящики бельевого комода, доставать оттуда вещи и бросать их на кровать.
— Так. Комбинация. Чулочки с колготками. Трусики. Туфельки. Заколка для волос. Бусы. Лак для ногтей. Разденешься, затем наденешь всё это. Только это. Покрасишь губы, подведёшь глаза. Накрасишь ногти на руках и ногах. Вот тушь для ресниц. Когда закончишь, позовёшь. У тебя тридцать минут.
Антон вышел. Александр стоял, потрясённый. Перчить отцу было безумием. Кроме того, он ведь действительно обещал. Но и выполнять всё это тоже было безумием. Но время уходило. Александр разделся и принялся перевоплощаться в девушку. Даже его голос стал тонким, когда он позвал отца.
Когда Антон вошёл в комнату, Александр уже стоял в короткой комбинации, красный от стыда. Взгляд Антона неожиданно потеплел. Он подошёл к сыну и обнял его за обнажённые плечи.
— Саша, доченька! Ты великолепна...
Александр тупо молчал. Он уже заранее смирился со всем. Нужно было играть свою роль.
— Спасибо, папа...
— Немного шампанского, и потанцуем?
Антон повёл сына в танце. Его руки держали сына за талию, но вскоре начали оглаживать бока, спину, зад... Он что-то шептал сыну на ухо, и тот что-то отвечал. Он вздрогнул, когда рот отца завладел его ртом. Это было противоестественно, но еще в процессе преображения из сына в дочь, его захватил этот процесс. Он интриговал и возбуждал. Теперь же, от поцелуев, у него началась неконтролируемая эрекция. Под звуки тихой музыки, его отец опустился на колени перед ним.
— Сашенька, подними рубашечку, пожалуйста!
Антон жадно разглядывал стройные ноги сына в чулочках на поясе, тонкие женские трусики, распираемые изнутри эрекцией. Антон медленно спустил их чуть повыше колен, а затем, придвинувшись поближе, взял член сына в рот. Александр застонал тонко от оральных ласк отца. И он закрыл глаза, чтобы не видеть лицо отца, когда он делает ЭТО. Через некоторое время Антон поднялся, достигший высокого градуса возбуждения. Запустил пятерню в волосы «дочери». Любишь меня, Сашенька?
— Да, папа. Я люблю тебя.
Антон вновь приник ко рту сына, а тот был вынужден ласкать языком рот, в котором только что двигался, выделяя смазку, его член. Антон уже не мог сдерживаться. Он толкнул «дочь» к кровати и нагнул её над ней.
— Доченька, милая! – мычал Антон – Хочу тебя, солнышко!
Александр закричал тонко, с ужасом, когда почувствовал, что в его анус входит твёрдый горячий член. Через несколько секунд он перестал быть анальным девственником, а ещё через пару минут он впервые почувствовал, как извергается внутри осеменяющий его, жадный, развратный и безжалостный член. Он не мог ничего сделать, когда в это время, чисто рефлекторно, задёргался в оргазме и его собственный член, доведённый до оргазма жёстким массажем простаты.
***
— Не бойся, доченька...
Евгений Александрович склонился над своей голенькой дочерью, они целовались. Лариса только что испытала сказочный оргазм от опытных оральных ласк своего отца. Ей было хорошо, тепло, уютно и расслабленно. Губы отца касались её лица, шеи, груди, живота, хаотично и беспорядочно. Она почувствовала, что её опять оватывает желание. Она чувствовала и едва сдерживаемое чувственное желание отца. Она послушно подняла ножки, закидывая отцу на плечи.
— Я не сделаю тебе ничего плохого! – повторял Евгений Александрович – ты увидишь, это приятно и безопасно!
Вслед за тем она ощутила, как обильно смазанная гелем, и оттого прохладная головка ткнулась ей между ягодиц.
— Я тихонько, золотце...
Лариса чувствовала, что её буквально сажают на кол. Она тихонько поскуливала, Евгений Александрович напряжённо пыхтел. И они оба вскрикнули, когда головка члена отца преодолела преграду между ягодиц девочки, лишая её невинности в этом месте.
— Всё хорошо, доченька! Расслабься, не бойся! – Жарко шептал Евгений Александрович.
Его член двигался в попке дочери осторожными, почти микроскопическими движениями. Лариса понемногу начала привыкать к новым ощущениям. Нежно любящий отец не причинял ей боли. Лариса лежала, закрыв глаза, ощущая напряжённое горячее дыхание на своём лице. Она чувствовала необычное возбуждение. И когда член внутри её начал наращивать амплитуду движений, она восприняла это почти с благодарностью.
Этой ночью, во тьме супружеской спальни, отец содомировал свою дочь, испытывая наслаждение от того, что уже второй раз забирает девственность у юной девушки, к тому же у своей дочери. Сначала орально, а потом анально. При этом его дочь оставалась девственницей, и это его вполне устраивало. К Ларисе прижалось горячее, потное тело отца, когда он лёг на неё.
— Тебе не больно, Риса?
— Нет, папа! мне хорошо.
Она была полураздавлена горячим телом отца, лежащим на ней и вошедшим в её живот.
— Я так давно мечтал полежать на тебе, дочка! И... ебать тебя...
Лариса обомлела от неожиданности. Отец никогда не употреблял подобных слов! Но она лишь учащённо дышала.
— Ты хочешь, чтобы я тебя ебал? А?
— Да, - неожиданно вырвалось у неё – Я хочу, чтобы ты меня ебал, папа!
— Ммм... скажи это ещё...
— Папа, я хочу, чтобы ты ебал меня!
Евгений Александрович, не выдержавший этих слов дочери, дёрнулся, буквально насадив дочь на кол. Лариса закричала от боли, а её животе бил и бил горячий фонтанчик отцовской спермы, преступно исторгаемый из его яичек.
***
Ольга Андреевна вернулась с работы поздней ночью на такси. Она прошла по тёмному спящему дому, вошла в спальню и разделась. Она легла под одеяло на своей половине супружеской кровати. На улице было холодно, шёл дождь, у неё промокли колготки. Но сейчас её было тепло и уютно. Она уже начала засыпать, когда почувствовала губы мужа на своих губах. Это было так необычно! Муж давно уже не целовал её. Она благодарно ответила на поцелуй и открыла глаза.
— Саша?! – вскрикнула она в удивлении – Ты?!
— Нда. Это он.
Не было никаких сомнений, что этот голос принадлежал Антону.
— Двигайся-ка.
Её подтолкнули сзади. Кровать прогнулась, когда Антон придвинулся к её спине.
— Саша? Антон? Вы что делаете? – пролепетала она.
— Мы тебя любим, - ответил Антон – Правда, Шурка? Любим?
— Уходите! Вы, оба! Аааммм...
Сразу четыре руки обхватили её, два горячих тела прижалось к ней. Саша покрывал её лицо поцелуями, сзади губами прижался к шее и горячо сопел Антон. Она пыталась вырваться, но её крепко держали. Руки мужа уже задирали длинную ночную рубашку, шарили на поясе резинку трусиков. Она почувствовала, как опытные руки освобождают её от них. Когда они оба начали стягивать с неё рубашку, она уже не сопротивлялась, только из её глаз потекли слёзы.
— Не надо... Не плачь... – выдохнул Александр. Язык сына прошёлся по её лицу, слизывая солёные капельки. Он жадно приник губами ко рту матери.
Она простонала через нос, почувствовав, как сзади её насаживают на кол эрегированного члена.
— Тихо, тихо... Рука мужа гладила её плечо, шею. Легла на горло. Антон задержал дыхание, напрягся. Ольга закричала, заплакала, когда её муж настойчиво и грубо овладел её попкой в присутствии сына. Член Антона медленно, но неумолимо входил в неё. Ольга корчилась, но двигаться было некуда.
— Всё, всё, дорогая, - успокаивал её Антон – Успокойся, расслабься.
Они оба тяжело дышали.
— Что ты творишь!
— Понравилось тебе с Шуркой, а?
Ольга молчала.
— Думаю, вам обоим понравилось. Повторим? Но теперь и я буду в доле.
Он потянул её на себя, и Ольга оказалась лежащей на муже.
— Хорошо, - просипел тот – Давай Щурка, твой выход.
— Пожалуйста, не надо! – вырвалось у Ольги.
Саша, казалось, застыл в нерешительности, но отец прикрикнул на него.
— Давай! Залазь на неё!
Своими сильными ступнями он раздвинул ноги Ольги. Та в ужасе смотрела, как сын мостится между её раздвинутыми ногами.
— Мама! Я люблю тебя!
Она прикусила губу, и затем в её половые губы ткнулась головка члена. Она вскрикнула, когда она двинулась вниз, зажала волосы и дёрнула их. Ей пришлось руками отстранить сына, взять в руку его возбуждённый член и направить в себя. С восхищённым полувздохом – полустоном, половой орган сына вошёл в неё. У Ольги было чувство, что её пронзили насквозь. Она никогда не чувствовала ничего подобного, и вот сейчас она лежала между двумя родными мужчинами, овладевшими ею.
— Клааас! – сопел внизу Антон – Давай сын... Ещё так... Давай, сына... Блядь, как будто и меня ебёшь... Молодец, еби мамочку...
Члены мужчины и юноши стимулировали друг друга через тонкую перегородочку плоти между ними. Отец, мать и сын чувствовали необычайное единение. Они все одновременно совокуплялись друг с другом, они дарили друг другу удовольствие от секса, они ощущали себя чем-то единым. Очень необычным, но единым в акте этой развратной интимности. Ольга совокуплялась с сыном, что само по себе было непристойным и даже преступным, и совокуплялась не только на глазах мужа, но и при его непосредственном участии. Она приняла в рот язык сына, они лизались, сношаясь, а под ними пыхтел их отец и муж. Её возбуждение нарастало, тяжело дышал придавленный двумя телами Антон, двигался в наслаждении на матери Александр, и руки матери мяли его юношеские ягодицы, задавая темп движений соития, и движения всё убыстрялись. Потная мошонка Александра тёрлась о яички отца. Ольга простонала глубоко, утробно. Её охватил оргазм. её влагалище принялось нежно и сильно теребить подёргивающийся фаллос сына, и тот, не выдержав, охнул. Он задёргался на матери, и задёргался его член, извергая в тесное пространство лона матери тяжёлые, горячие, жемчужные струи. И когда головка члена сына задвигалась под головкой члена отца, Антон тоже не выдержал, и их половые органы начали синхронно извергаться, стимулируя друг друга и помогая освободиться от семени.
Эта ночь была настоящим безумием. Они вытворяли всё то, что подсказывала их сексуальная фантазия, а потом, выпив вина, уснулт под одеялом, прижавшись тёплыми телами друг к другу.
***
Елена Сергеевна ехала на поезде домой. В купе кроме неё, также ехали какой-то работяга со своим сыном. Елена Сергеевна была не в восторге от такого соседства. Она не любила рабочий класс, от которого можно ждать только грубости и пьянства.
Между тем, пролетарий оказался довольно сдержанным мужчиной, хотя и простым как три рубля. Сынок его был невзрачным прыщавым отпрыском. Как и предполагала Елена Сергеевна, не обошлось без выпивки. Мужчина, которого звали Стасом, вытащил бутылку водки, но пить в одиночку было не в его принципах. Пить с сыном он также отказался: «Рано ему ещё». Это настолько поразило Елену Сергеевну, что она согласилась выпить рюмочку. После этого выпивший Стас пустился в бесконечный рассказ о своей жизни. Елена Сергеевна его не слушала, пока внезапно не пришла в недоумение от пойманных краем уха слов.
— Что? – переспросила она.
— Да Тошка, - кивнул он на сына – В.. .цать лет начал рукоблудить. Ну надо же что-то делать! Вот вы что делали, когда ваш сын начал заниматься онанизмом?
Елена Сергеевна невольно покраснела.
— Ну... Да ничего...
— Врёте, - убеждённо отрезал мужчина и продолжал свой рассказ.
— Тошке.. .цать лет было, а моей сестре – сорок один. Сестра разведённая была. Вот я ей и говорю: Жалко тебе, что ли? Пусть сын приучается к мужицкому-то делу! А она – ни в какую!
Стас сокрушённо развёл руками.
— Не хочет. Ломается как целка. А пацана-то жалко! Весь на молофью изойдёт ведь. Взял я его, приходим к сестре. Та опять отнекивается. Тогда я вот что сделал...
— Стоп. Я не буду этого слушать, - произнесла Елена Сергеевна, побледнев.
— Не хотите, значит?
— Не хочу. Не хочу, чтобы вы это говорили. Хочу, чтобы вы это показали. На мне – сказала Елена Сергеевна, побледнев ещё больше.
Стас помолчал в недоумении.
— Как это?
— Представьте, что я ваша сестра.
Елена Сергеевна поднялась.
— Вы пришли ко мне с сыном. Что дальше?..
Мужчина, кажется, наконец, понял. Он нехорошо улыбнулся, кивнул сыну:
— Иди-ка сюда!
— Ну что, Людка, как насчёт сына?
— Что насчёт сына?
— Ты дурой-то не прикидывайся! Научишь мальца, как с бабой обращаться?
— Ага, щаз.
— Не хочешь, значит по-хорошему... – произнёс мужчина огорчённо.
Он подошёл к Елене Сергеевне, взял её руками за плечи и внезапным толчком развернул её спиной к себе. Руки у неё оказались заблокированы так, что Стас легко мог причинить ей боль. Она вскрикнула.
— Я в школе дзюдо занимался, - пробормотал Стас удовлетворённо.
— Тоша, иди сюда. Делай с Людкой всё что хочешь. Давно ведь хотел настоящую бабу пощупать?
Тошка подошёл к ней и со счастливой улыбкой олигофрена принялся пакостно её ощупывать. Присел на корточки, задрал юбку и начал трогать её там.
— Классно как! – повторял он.
— Юбка вот тут расстёгивается. Учись, - наставлял его отец.
— А трусы можно снять?
— Она в колготках, не видишь? Сначала колготки. Не порви только!
Тошка зачарованно сопел, сидя перед Еленой Сергеевной на корточках.
— Ноги-то раздвинь. Дай пацану посмотреть. Раздвинь, говорю!
Елена Сергеевна вскрикнула и выполнила требование. Тошка принялся рассматривать и трогать половой орган женщины.
— Пап, пизда! Настоящая! Пизда!
— Теперь учись ебаться. Штаны сыми. Ближе подходи. А ты подымись-ка!
Елена Сергеевна вскрикнула и приподнялась на цыпочки. Пацан с сопением подлазил под неё.
— Пап, не получается!
— Ты сначала на руку плюнь да разотри конец. Да ты суёшь-то не туда! Повыше, блядь! Вот так! Вооот!
Пацан ойкнул от неожиданности, Елена Сергеевна тоже.
— Класс!.. Пап... Можно мне ещё?
— Да ты еби, еби, сколько влезет!
Елена Сергеевна оказалась прижатой к Стасу толкающим животом сопящего пацана. Тот двигался всё более резко и жадно, от чего всё время выпадал, и парень был вынужден входить в неё снова и снова. Наконец он приноровился. Несколько судорожных движений, и мальчишка кончил в неё.
— Тётя Люда, спасибо! – услышала Елена Сергеевна.
Она услышала, как мужчина за её спиной странно пыхтит. Он развернул её к столику в купе и заставил нагнуться.
— Тоша, сынок! Я тётю Люду держу. А ты расстегни у меня штаны, ремень. Так. Стащи их. Теперь трусы спусти. Хуй мой возьми в руку. Да не бойся! Присядь-ка и направь его в тётю Люду. Повыше! так!
Елена Сергеевна простонала.
— Вы... И сестру также? Да?..
Стас сосредоточенно пыхтел.
— Да, зажёгся я что-то, пока её держал. Самому захотелось. Вот я и... Жопкой подвигайте! Покрути задом-то, блядь! От так... Хорошо... Сука... СУУУКААА!..
Елене Сергеевне всё происходящее казалось нереальным. Она как бы перевоплотилась в образ той Людки, сестры Стаса и тёти Тошки. Это происходило в обычном купе, даже дверь не была закрыта. Ей вдруг захотелось, чтобы кто-то заглянул сейчас в дверь. И дверь открылась!
— Нихуя себе, - произнёс густой мужской голос – Извиняйте! Дверь-то закрывать надо...
Стас, обкончав после сына лоно женщины второй порцией спермы, стал натягивать брюки.
— Тоша, сынок! Хочешь ещё?
— Да пап! Я так ещё не пробовал!
Тошка уже пристраивался сзади к Елене Сергеевне с наполовину спущенными штанами.
— Ну, вот и ладно. А я пойду покурю пока.
***
Лариса в эротичной школьной форме танцевала перед сидящим в кресле отцом под музыку.
Талия похожа на песочные часики,
Ластиком стирает твои мысли моя пластика.
Везде без кастинга?
Это фантастика!
Лариса двигалась зажигательно, эротично. Евгений Александрович жадным взглядом прищуренных глаз ловил каждое движение стройных ножек в лакированных тёмно-серых чулочках. Лариса исполнила настоящий канкан, позволив полюбоваться контрастными вспышками белых атласных трусиков в промежности между взлетающих бёдер. Евгений Александрович уже не мог терпеть. Он вскочил, торопливо обхватил дочь за талию, подтащил к столу, нагнул, сдирая затрещавшие под его напором девичьи трусики, одним движением спустил до коле штаны вместе с трусами.
Я кручу хула-хуп,
Я жую хуба бубу.
Я кручу хула-хуп,
Я жую хуба бубу.
Жадно сопел Евгений Александрович, сладострастно двигая членом между ягодиц девочки. Там внутри, в горячих тесных объятиях попки, головка его члена сладостно преодолевала мягкое сопротивление. Стеночки вокруг него сокращались, мягко охватывая зудящую плоть. Платье у девушки уже было расстёгнуто до пояса, руки с наслаждением отца мяли нежные округлые припухлости маленьких грудок. Уткнувшись в мокрые от пота волосы дочери, он подмял под себя скорчившееся тельце, прижимая его к себе, и трахал девушку, всё сильнее и всё грубее, добиваясь её сдавленного хриплого крика.
— Доченька! – жарко дышал он в затылок дочери – Постони, родная! Люблю тебя...
Зад и бёдра отца двигались быстро, как у похотливого кобеля. Тяжёлые яйца в мошонке двигались между раздвинутых ног девочки и шлёпали по её девственным створочкам, возбуждая и так уже потёкшую писечку. Лариса уже хрипела, в экстазе от смеси боли и наслаждения.
Жарко на танцполе,
Зажигают профи,
Школа рок`н`ролла,
В ритме на выдохе, в ритме на вдохе...
Отец и дочь тяжело и быстро дышали. Лариса с энтузиазмом подчинялась сексуальной агрессии отца. Им обоим не хватало воздуха, их тела покрывались жарким потом.
Двигайся не бойся,
Что увидит кто-то,
Миллионы лойсов,
В ритме на выдохе, в ритме на вдохе...
Евгения Александровича возбуждали стоны дочери. Мышцы ног уже дрожали от напряжения, тело дочери мягко прогибалось под его тяжёлыми, мнущими нежную плоть руками. Он уже чувствовал, что неотвратимо приближается взрыв наслаждения.
Это не экзамен,
Нет оценки «плохо»,
Просто крутишь с нами,
В ритме на выдохе, в ритме на вдохе...
Евгений Александрович издал сдавленный стон, до отказа задвинув свой член в анус дочери. Там, в глубине её тела, шло бурное извержение горячей пузырящейся спермы. Лариса закричала от боли, когда бёдра отца прижали её к кромке столешницы, а руки как клещи впились в её грудки, оставляя на них синяки. Дикая энергия оргазма отца подхватила её, она снова закричала, теперь уже от чувства небывалого оргазма.
***
Эпилог
Лариса очень быстро вышла замуж. Евгений Александрович был доволен, что сохранил её девственность. Он любовался ею на свадьбе. Со снисходительной усмешкой он смотрел на своего плюгавого зятя, который был явно на седьмом небе от счастья.
Когда Евгений Александрович приходил в себя на следующий день, он был чрезвычайно удивлён, когда к нему заявилась Лариса. Одна, без мужа.
— Сюрпрааайз! – пропела она, чмокнув его в щёку.
Она скрылась со своей сумкой в ванной, и через минут двадцать вышла оттуда разрумянившаяся, в свадебном платье, вся в подаренных отношениях. Евгений Александрович окаменел. Дочь подошла к нему и сказала серьёзно:
— Пап... Виктор не лишил меня девственности. Сделай это ты!
Евгений Александрович онемев, смотрел на дочь.
— Маленькие женские секреты, папа. Сделай это сейчас.
Уже через несколько минут Евгений Александрович, задрав небритую шею, уже крупными толчками осеменял лоно своей дочери своей жгучей спермой, которая смешивалась с каплями крови от разорванной девственной плевы.
Ждёт ли этот рассказ продолжение? Кто знает...
1784